— Какие сорок процентов в общак? — удивилась Катя. — Раньше брали двадцать пять!
— А раньше никто головы не резал! — ответил боярин.
— Но мы ведь обязаны намекнуть, что это всё за Родину! — пафосно проговорила Катя. — Мне что, на стене кровью писать: «Слава Гардарике»⁈
— Лучше бы писала, — проворчал, скривившись, Пермяков. — Могло сойти за мировоззрение.
— В Москве же сказали, чтоб без лишней аффектации, — пробормотала Катя. — Но ясно.
— То есть тебе в Москве приказали резать клиентам головы? — вкрадчиво уточнил Андрей.
Катя помотала растерянным личиком и сказала:
— Я сама так придумала. Может, больше не надо?
— Да поздно уже, немцы все на ушах, — проговорил боярин досадливо. — Мне шестьдесят процентов, тебе сорок, и режь головы дальше, маньячка.
Катя горестно поникла. Андрей весело сказал:
— Зато теперь ты точно мне поможешь!
Катерина с подружками пристально воззрились на боярина, и тот возбуждённо проговорил:
— А чтоб запутать полицию! Чтоб они не знали, где просто ограбление, а где за Родину!
Девчата смотрели уже в сомнении, и он простодушно развёл руками:
— Ну, никто у меня не справится с головой! И по моим целям добыча на пополам!
Девчата неуверенно переглянулись, и Катя за всех проговорила:
— Хорошо. Только нечасто. Война — прежде всего.
Короче, договорились. Катя сказала Андрею секретный пароль, и он передал его по рации куратору. В Москве узнали, что контакт установлен, боярин Пермяков начальную магическую проверку прошёл, и группа может на него положиться. Русские разведчики приступили к работе.
Например, долговязому и русоволосому Артуру фон дер Хофену, наконец-то, исполнилось восемнадцать лет. Ещё днём раньше он вешал свой длинный нос в веснушках, сокрушаясь в душе, что родился бароном в Германии, а не боярином в Гардарике.
Родители любили горные лыжи на диких склонах в Швейцарии и погибли под лавиной, когда Артуру уже было шестнадцать. В Гардарике он бы сразу стал боярином!
А в просвещённой Германии всем имуществом управлял от его имени двоюродный брат мамы Ханс — единственный взрослый маг и родственник. Ещё хорошо, что нашёлся хоть такой, иначе опеку оформило бы государство.
Министерским чиновникам неведом никакой стыд, они бы сразу продали родительский дом, и Артура поместили бы в пансионат по прописанным в инструкциях нормам.
При достижении совершеннолетия юный барон владел бы только облигациями государственного займа, первые деньги по которым обещают через двадцать лет.
Дядя Ханс дом продавать постыдился, но в остальном походил на государственных чиновников — содержание Артура всегда оставалось на одном весьма низком уровне. Барон фон дер Хофен всё время обходился только одной кухаркой и одним старым слугой, как принц из сказки Андерсена.
А тем временем опекун выстроил на окраине того же городка замок в три раза больше домика Артура и раскатывал по округе на итальянском спортивном автомобиле! Дядя Ханс даже завёл охрану и, словно в насмешку, предлагал племяннику помочь с безопасностью!
Артур всегда отказывался, поскольку всерьёз опасался только дядю. Кому он, кроме дяди, нужен-то, господи! Лучшей защитой Артур считал свои магические способности и бдительных соседей. Он всегда успеет истошно заорать, и его услышат.
Юноша днём постоянно находился в чьём-нибудь обществе, а на ночь включалась охранная сигнализация, которую парень постоянно совершенствовал. Он обнаружил в себе тягу к технике, и его главной идеей стало дожить до совершеннолетия.
Старый слуга и кухарка перешивали все два костюмчика Артура. Он ездил по людным дорожкам на велосипеде в свой колледж, съедал на завтрак один ломоть хлеба с маргарином и мечтал, как отпразднует главный свой День Рождения. На празднование этого дня пацан копил, начиная с гибели родителей.
А сразу после его совершеннолетия начнётся ревизия, и дядю Ханса посадят лет на двадцать! Так этому усатому борову и надо. Артур его и знать не знал, даже мама о нём не вспоминала, а как случилось несчастье, сразу нарисовался и предъявил на Артура права!
Не! Парень мог зареветь и отказаться. Тогда он точно дожил бы до восемнадцати, но дальше-то что? Государство ободрало бы его, как липку. С частным лицом велики шансы рано помереть, но живой опекун не станет транжирить то, что собирается унаследовать. Тем более такой жадный, дядя Ханс из-за этого даже не женился.