Глава 7
«ДИКИЙ ЧЕЛОВЕК»
НА ДЕРЕВЯННЫХ ПОСТРОЙКАХ
Трактовка символа
Перелистывая краеведческие журналы со статьями, которые посвящены фахверковым фасадам, мы не раз сможем обнаружить упоминание «дикого человека», или даже «немецкого человека», как подчас называют одну из фигур, появляющихся на домах. Подобное наименование можно встретить в самых разных областях Германии: Гессене, Швабии, Франконии, Тюрингии. Это словосочетание встречается у Филиппа Штауфа и даже у Гвидо фон Листа. Поначалу я предполагал, что речь идет об одном из многих некомпетентных наименований, которые были произведены на свет профанически-восторженными почитателями этих писателей, весьма произвольно толкующих исторические и культурные реалии. Однако со временем я убедился в том, что во Франконии и Восточной Тюрингии есть достоверные свидетельства того, что подобные названия действительно бытуют в народе. Пребывая в Гессене, я попытался установить суть и происхождение подобного названия. Было установлено, что в ряде деревень округов Альсфельд и Марбург (прочие округа я не смог посетить, но словосочетание употребляется там тоже) подобное название часто употребляется местными жителями, в первую очередь крестьянами. Нередко так называлась балочная конструкция, стена дома в целом или же угол здания, которые включали упомянутое изображение. Если говорить о конструкции в целом, то она состоит из двух косых подпорок, наличие которых технически необходимо, а также верхней главки из балок, инженерной необходимости в которой нет совершенно никакой. Если осмотреть фахверковую фигуру в целом, то может возникнуть ощущение, что она изображает человека, который широко расставил ноги и развел руки в стороны, — обычно за руки принимаются горизонтальные балки, которые с двух сторон подходят к указанной конструкции. Весьма интересным было сообщение крестьянина из местечка Кирторт в округе Альсфельд, который сообщил нам, что в деревне Лербах мы могли бы увидеть «дикого человека», вписанного в угол здания. Изучив все дома указанной деревни, мы действительно нашли указанный угол. Идущие в стороны балки были «руками», а резное сооружение образовывало «голову». Затем, находясь в Гессене, мы достаточно часто находили на фахверковых фасадах подобные «дикие человеческие» фигуры. Значительная часть из них была встроена в угловую конструкцию, что, вероятно, было вызвано намерением придать фигуре большую схожесть с человеческим обликом. Но нам кажется куда более важным то, что подобные формы появляются на многих домах, но почти во всех случаях они выглядят совершенно одинаково. Вместе с тем выяснилось не только то, что наименование «дикий человек» является ныне живущим, но и то, что с этим названием связана вполне конкретная идея. В этой связи хотелось бы порекомендовать статью Карла Руладна, которая была опубликована в 10-м номере журнале «Германия» (1936 год). В этом материале автор обращается к проблеме «дикого мужика» из Бауэрбаха. Еще в 1826 году в этом местечке был возведен дом с изображением «человека», поднявшего вверх руки. Ни руки (функцию которых обычно выполняли поперечные балки), ни вся фигура никак не связаны ни с техническими, ни с инженерными необходимостями. О смысле и значении этого изображения, равно как других аналогичных фигур, не удалось ничего узнать даже в наши дни. Подобные фигуры и изображения обнаруживаются во многих местах, например, в Йехтингене, Кайзерштуле, Бюстунгсфельде и т. д. Кроме всего прочего удалось установить, что указанные человеческие фигуры могут быть не только частью фахверкового фасада или угловой конструкции, но и сами могут выступать в качестве носителя символа, что видно на примере фигуры из местечка Асфе (округ Марбург).
Поначалу были обнаружены человеческие фигурки с поднятыми руками, которые можно однозначно интерпретировать в качестве символов. Таковых было найдено известное количество, в первую очередь среди зданий городской застройки XVI–XVII веков. По внешнему облику эти изображения определенно являлись «диким человеком», однако были составлены не из балок, а в большей степени являлись стилизованной формой уже ранее хорошо известного символа. В этой связи хотелось бы порекомендовать статью Хуго Нойгебауэра «Дикая охота и дикий человек в Тироле», которая была опубликована в декабрьском выпуске журнала «Германия» за 1939 год. В этой связи возник вопрос: насколько глубоко укорены мифические черты в облике этим «диких людей»? Тут хотелось бы сослаться на работу Зигурда Эриксона, которая вышла под названием «Страж врат и фигуры позорного столба» в первом номере журнала «Фольк-Лив» за 1939 год. В этом материале описываются фигуры, преимущественно вооруженные саблями, ружьями или дубинами. Они могли изображаться на стенах домов или непосредственно в комнатах. Имеющиеся подписи гласят, что эти фигуры назвались «стражами». Их задача состояла в том, чтобы «выпроводить» из дома неподобающим образом себя ведущих гостей. В этой связи Эриксон указывает на изображение, имеющееся у дверей зала ратуши города Крампе (округ Штайнбург, Шлезвиг-Гольштейн). Фигура этого «дикого человека» сопровождалась подписью: «Он охраняет двери. 1570». Это изображение можно смело включить в общий перечень «стражей», равно как и «дикого человека» из замка Глиммингеус, который в 1499 году был изображен именно в качестве «стража». Изображение «дикого человека» как «стража» можно обнаружить в Гардинге (округ Эйдерштдг). Данное изображение датировано XIX веком (заметка Джона Грезе. «Германия». № 10. 1941 год).
Кроме ворот домов и углов зданий фигура «дикого человека» достаточно часто встречается на головных стяжках и на башнях, что сразу же делает допустимым предположение, что облик «дикого человека» в Германии предпочитали придавать символьным хранителям. Можно обнаружить изображение рыцарей и ландскнехтов, которые подобно «дикому человеку» держат в руках дерево или росток, опираясь на него как на посох. Подобные изображения наиболее часто встречаются в тех местах, где распространенно использование охранных символов и охранных знаков. В качестве таковых могут выступать кирпичные крыши или церковные колокола. В качестве примера можно привести большой колокол в храме квартала Манги (Бруншвейг), который был отлит в XIV веке. В шестом выпуске журнала «Германия» за 1940 год опубликована заметка Гель-марса, которая посвящена хранителю, стоящему над воротами в Баунахе (Франкония).
Ф. Мезингер в работе «Народ и земля» (1936) указывает на то, что «дикий человек» на территории Северной Германии мог изображаться держащим в руках небольшое деревце. По мнению автора, это должно указывать на летнюю символику изображения. В этой части было бы логично провести параллель с «диким человеком», обросшим мхом. В таком виде он почитался как культурный герой, хранитель обычаев, а возможно, как избавитель людей от бед. Было бы допустимо предположить, что существует связь с фигурами, которые изображались на фахверковых фасадах. Фон Шписс в своей работе «Межевые камни в народном искусстве» (1937) предположил, что «дикие люди» являлись стражами некоторого вида торговых предприятий. В пользу этой версии говорил тот факт, что они изображались на трактирных вывесках в качестве персонажей, якобы имеющих отношение к «живой воде». Однако я склонен полагать, что в данном случае они были надсмотрщиками за благонравным поведением посетителей. Тот же самый фон Шписс указывал, что «дикие люди» могли иметь отношение к свадебным традициям. Достаточно часто «дикого человека» изображали на специальном свадебном пироге. В Гарце есть обычай: на свадьбу невеста дает жениху монету с изображением «дикого человека» (Г. Хайзе. «Дикий человек на брауншвегоско-люнебургских монетах». 1870). Возможно, отсюда пошла поговорка: «У меня еще есть дикарь, он пропил талер».
Нет никаких оснований, чтобы подвергать сомнению название фахверковых фигур именно как «дикий человек». Различные предания и обычаи уверенно говорят нам о том, что в данном случае они выступают в качестве «стражей». Недостает лишь исторических документов, которые бы позволили установить, когда именно появилась подобная традиция. Поскольку имеющиеся изображения отсылают нас к далекому прошлому, то откажемся от этой затеи. В настоящий момент старейшее изображение «дикого человека» — это фигура «стража» с мощным деревом в руках, которая находится на колонне портала XII века в храме Альшпаха в Верхнем Эльзасе. Вполне вероятно, функции «стражей» в древние времена выполняли другие персонажи, которые со временем трансформировались в образы «диких людей». Вне всякого сомнения, эта тема все еще ждет своего исследователя, который даст ответы на многочисленные вопросы. В завершение хотелось бы привести трактовку, которую себе позволил Хафтманн в своей работе «Новое зодчество — так называемое возрождение — в Эрфурте XVI века», которая была опубликована в «Ежегоднике королевской академии общественно полезных наук», том 42, 1916 год. Автор указывает на то, что в первые десятилетия XIII века бургундские строители вытеснили из Германии некогда занимавших ключевые позиции в зодчестве ломбардских мастеров. Отличительным знаком бургундских бригад были расположенные друг напротив друг два полумесяца. Хафтманн утверждает, что это был знак одновременно и благословляющий и защитный. Хотя он не указывает, на основании чего он пришел к подобному выводу. Он лишь указывает, что этот знак с давних времен использовался плотниками. Подобное обыкновение он объясняет тем, что германские плотники валили лес под знаком убывающей луны. Использование знаков луны в виде двух противопоставленных другу другу полумесяцев в итоге вылилось в изображение «дикого человека» на фахверковых фасадах. По его мнению, понятие «дикий человек» (wilder Mann) было искажением слова «новолуние» (walde Man). Лично мне предположение о знаке убавляющейся луны, связанном с рубкой деревьев, кажется надуманным. Знак противопоставленных друг другу полумесяцев был известен еще в Древнем Вавилоне. Тогда он был связан с движением звезд, именно прохождением луны через знак Близнецов. Поскольку использование боковых балок, распорок и стяжек в фахверковых конструкциях обусловлено инженерно-техническими особенностями строительного процесса, то едва ли это может быть повторением двух полумесяцев.