Ситрик замер, понимая, что не помнит, как извлечь звук первой руны-дня, – настолько он устал. И записи тут уже ему ничем не помогут. Он отложил тальхарпу на плащ и принялся тереть слипающиеся глаза – их жгло от света солнца. Пора идти спать…
Тила без дела сидела во дворе на лавке, прислонившись к стене дома, когда Хлин нашла её, наконец-то застав одну. Были последние пригожие и солнечные деньки, прежде чем зима станет владычицей над миром.
– Госпожа, – позвала служанка, и Тила, пригретая солнцем, приоткрыла глаза. – Тебе лучше?
– Нет, – честно ответила, вздохнув. – Ох, было бы куда лучше если бы Господь смилостивился над женщинами и позволил им нести яйца, а не вынашивать и рожать.
Она погладила рукой округлившийся живот, и Хлин покачала головой. Когда-то у Тилы было всё, и служанка смотрела на женщину с завистью, но теперь ей было даже жаль госпожу и её ещё не рождённого, но уже успевшего стать сиротой младенца. Беременность протекала неплохо, но слёзы, которые Тила тайком ото всех лила по покойному мужу, ухудшали её здоровье. Хольмганг, прошедший на днях, да унижение её брата сделали женщину уязвимой.
Хлин огляделась кругом, точно замышляя что-то, и, чтобы набраться решимости, сжала пальцы в кулачки.
– Госпожа, мне нужно тебе кое-что сказать, – произнесла она шёпотом.
Тила нахмурила брови и кивнула, готовая выслушать. Если Старик Рун получил прозвище Старого Лиса за то, что он хитростью и умом выпытывал все тайны города, то Хлин вполне можно было назвать Удачливой Мышкой. У Лиса яркий коричневый плащ и самодовольное лицо, а у Хлин серенькое платьице и зоркие круглые глазки. Мышке надо следить за Лисом, чтобы не попасться, когда тому понадобится полакомиться новыми сплетнями.
– Агни и Рун хотят устроить всё так, чтобы ты сбросила дитя, – прошептала она, склонившись к самому лицу Тилы. – Они думают, что дитя Лейва представляет для них опасность.
– Я догадывалась. – Женщина устало провела ладонью по лицу. – Догадывалась, что они не оставят меня в покое, хотя я уже их пленница.
– Госпожа, ты не хотела бы сбежать отсюда? Твой дядя конунг Анунд поддержит тебя. Он сильнее и влиятельнее Агни. Нужно только выбраться отсюда и передать весть.
Тила отстранилась и смерила взглядом Хлин, точно решая, можно ли ей доверять.
– Почему ты говоришь так?
– Я хочу помочь, госпожа.
– Чем же ты поможешь мне? Ты простая девка. Через тебя даже с людьми Анунда не связаться.
– Старый Лис хочет отравить тебя со дня на день, госпожа. – В голосе Хлин слышалось волнение. – Конечно, он хочет, чтобы ты сбросила дитя, но и ты можешь погибнуть… Госпожа, у тебя нет причин не доверять мне.
Тила молчала, глядя на руки Хлин, комкающие замызганный подол платья.
– Я уже отправляла весть Анунду, – шёпотом произнесла Тила. – И даже получила ответ с тем же купцом. Анунду нужно дитя Лейва. Ему нужен мальчик. Не нужны ни я, ни мой брат. Он не хочет решать, как вытаскивать меня из этого плена, лишь сказал, что будет ждать в Швеции. Я не знаю, как выбраться из этой западни живой… Хьялмар чуть ли не убил нас всех своими выходками в день Хольмганга. На него я не могу рассчитывать.
Женщина всхлипнула, утёрла покрасневший нос рукой.
– Видимо, Лис отравит меня раньше. А если я всё-таки рожу, но девочку? Я окажусь не нужна даже дяде.
– Зато в Швеции ты будешь в безопасности, госпожа.
Хлин села рядом и погладила её по плечу. Тила приняла этот жест и накрыла пальцы служанки своей ладонью. Впервые за много дней кто-то проявил заботу и беспокойство. Женщина не сдержала слёз и расплакалась. Хлин принялась шептать, успокаивая её, но от этого становилось только горше.
– Тише, госпожа, – произнесла она, заглядывая в лицо хозяйки. – Тише. У меня есть ещё что сказать тебе. Выслушай меня внимательно, пожалуйста.
Тила кивнула.
– Я ношу ребёнка от погибшего конунга, госпожа. Я знаю, что тебе уготовано родить девочку. Но ты можешь забрать моего ребёнка. Моего сына.
Тила резко замолчала, перестав всхлипывать. Лишь хлюпнула носом удивлённо да вытерла платком глаза.
– Откуда ты знаешь, что за дети будут у нас?
– Я спрашивала у старой вёльвы, и та сказала мне, что я рожу сильного мальчика с золотыми волосами и глазами волка, а ты – медноволосую девочку, изуродованную веснушками. – Хлин опустилась на колени перед скамьёй, хватая Тилу за кисть руки и оглаживая её. – Возьми меня с собой в Швецию, госпожа. Устрой меня и моего сына. Я буду служить тебе верно, пока ты сама не прогонишь меня. Мой сын сделает тебя богатой и счастливой, а ты сделаешь таковой меня.