– Молодцы, и я поем с вами! – напросился Антон, оживившись, и на его лице нарисовалась благодушная улыбка.
– Не велено! Велено резюме размещать!
– Вы начинаете мне уже надоедать! – раздражался Антон, открывая ноутбук.
Через десять минут он отправил готовую анкету в «Мобил-сервис»: – можно расслабиться, ждем ответа, – заключил он и потянул руку к бутылке с белым вином.
– Не велено пить! – отобрали у него алкоголь двое из яйца, с головами как круглая тыква.
– Что еще отец не велел мне?
– Курить, ругаться матом, водить девок, устраивать на квартире тусовки.
– Вы двое, теперь со мною жить будете что ли? Кровать в квартире для меня для одного…
– И не только, провожать до работы, – пояснил Кеша, без всяких шуток.
– И встречать с работы! – закончил предложение Стеша, деревяным лицом, не улыбаясь.
Антон недоверчиво посмотрел на них… «Что ж, сам виноват, идиот…» и уселся за ноутбук играть в закаченные игры.
К одиннадцати на ноутбуке пикнуло сообщение. Антон в переживаниях почесал свою черноволосую голову и открыл просмотреть, что там…
– Ответили! – обрадовался Антон, открывая письмо прочитывая бегло, – приглашают на собеседование завтра в десять утра. – Угу! Блеск! – сорвался Антон с места, прыгая по комнате обнимаясь с однояйцевыми братьями.
– Клево! – подбодрил Кеша.
– Зачет, – не остался в стороне Стеша, давая ему ударить в свою ладонь.
– Ну может быть до завтра, в таком случае? – уставился на них Антон озабоченно.
– Не велено, – отрубили они его, сверкнув нравственно-волевым взглядом, синхронизируя свои движения.
Тогда Антоша помялся, обратно уткнувшись в компьютерные игры, чтобы хоть как-то скоротать день.
Наконец близнецам привезли огромнейшую пиццу и еще одну маленькую за долгое ожидание и двое из яйца аппетитно уселись ее поедать.
– Ну дайте хоть кусочек! – взмолился голодный Антон, невзрачно поджав губы.
– Кусочек, – раздобрились охранники, не отвлекаясь на Антона.
Антон счастливо накинулся на пиццу и не заметил, как проглотил за один присест, выхватывая для себя следующий кусок.
А мир в это минуты внешне напоминал многоликое подворье, ухоженное доброй, заботливой рукой, переливаясь всеми цветами радуги. Так и просидели Кеша и Стеша прикрепленные к подопечному, пока солнце к вечеру не собралось в один поток искря мимолетно у горизонта жгучим заревом и потухнув молниеносно ушло незаметно.
7
Мягкодействующее утреннее солнце раскрылось лучами, словно как цветок с нежными розовыми лепестками, заливая мир золотым светом, и благодать солнечная исходила с неба.
В восемь утра заспавшегося Антона растолкали Кеша и Стеша:
– Антон пора вставать! – толкали они его культурно.
– Что так рано приперлись? Дайте еще поспать! – пробубнил Антон сонным голосом.
– Время! Вставайте, Антон!
– Вот заладили! Кофе сделайте, – не открывал он глаза, желая обмануть их и поспать подольше на пять минут.
– Не велено! – обрубили они его на корню.
– Что вы за люди такие?
– Кеша!
– Стеша!
– Блин, зачем я говорю это вслух? – пробудился Антон, продирая глаза. – Ясно, ясно Кеша и Стеша! По-человечески могли бы и кофе сделать! – поднялся Антон неохотно и отправился умываться.
После легкого завтрака из хлопьев, он обдумывал во что одеться, спрашивая совета у двух из яйца, одинаковых с лица.
– Нет, – слишком, – подсказывали они, – а это совсем просто.
– А это в самый раз, – одобрили оба брата глядя на Антона голубыми, благорасположенными глазами.
В джинсах, льняной белой рубашке и перекинутом джемпером через плечи, Антоша смотрелся паинькой-мальчиком. Лицо выигрышно играло. Чернобровый, черноглазый, – обаятельно простой. Его внешность сражала ну прямо-таки на повал любого.
– Возьмите документы! – напомнили ему охранники.
– Без вас знаю! – полез он в сейф за документами, где кроме документов ничего и не лежало: – А деньги где? – взбесился Антон, и кольнул островыразительным взглядом обоих братьев.
– Не велено знать! – ответили двое из яйца, неловко отворачиваясь. «Это не они сами, а так Марат Филимонович приказал сделать».
– Значит отец! – догадался сам Антон, – зачем он так со мной? – опустил он плечи, расстроившись. – Как же мне работать?
– Велено выделять вам на карманные расходы, – положил перед ним Кеша тысячу рублей.
– Горе мне, – пригорюнился Антошка, поглядев на эту тысячу, – как же жить на такие деньги? – на глаза навернулись слезы.
– Пора выходить! – напомнил Стеша грозно, сверкнув в глазах молнией.