'Удивительно, — подумал Ноа, — неужели ей больше нравится ходить в этой старом поношенном подобии одежды? Неужели девчонка предпочла ЭТО, магской одежде лучшего качества?'.
Сальваторе вглядывался в растянутый тонкий свитер телесного цвета и зеленые, явно длинные для неё, грубые штаны. Кроме того, девушка одела теплые вязанные носки. Только люди занимались вязанием. Неужели она сделала это сама?
Девушка застонала и резко перевернулась на бок, при этом её свитер натянулся на небольшой, размером с мужскую ладонь, груди. Ноа стиснул зубы и, злобно подопнув ковер, наклонился, чтобы взять девушку на руки и отнести в комнату, но Рая лежала неудобно, для того, чтобы её поднять с первого раза и не разбудить. Маг нахмурился, раздумывая, как удобнее это сделать, затем бережно приподнял девушку и, крепко прижав к груди, принялся осторожно ступать, стараясь не потревожить её сон.
На лестнице, как черт из коробки, появился Дааф, и громко заржал, увидев эту картину.
— Молодец, братец! Правильно! Нужно брать инициативу на себя, а то эта ни в жисть не созреет!
— Не мог бы ты заткнуться, Дааф? — прошипел Ноа. — Она спит.
Брат глянул на Раю, придав себе серьезный вид, громко при этом икнув, и спросил тише:
— Не орала еще?
— Заорет, если проснется и увидит тебя, — огрызнулся Сальваторе и последовал дальше, бросив напоследок: — Завязывай пить уже.
— Подчиненными командовать будешь, — буркнул Дааф и братья благополучно разошлись.
В комнате Ноа уложил Раю на кровать, и та тут же свернулась калачиком, обняв подушку. Он улыбнулся этому детскому жесту и поправил выбившийся локон, заправив девушке за ухо. При этом она наморщила свой курносый носик, заставив Сальваторе улыбнуться еще шире. Чудо в перьях.
Он постоял недолго над кроватью, зажег свечу, затем взял с тумбочки папку, которую дал девушке, где были описаны подробности дела Магистров, и сел на кровать в ногах Раи, глубоко вздохнув. В прошлый раз он просидел около неё целую ночь и лишь под утро ушел, поспав всего полтора часа. Черт его дернул бросить этот талисман в огонь.
Сальваторе еще долго раздумывал о превратностях судьбы и о самоубийствах Магистров, пока не поймал себя на мысли, что поглаживает мягкие носочки Раи. Удивительно, но ему захотелось такие же. Он хмыкнул и убрал руку, погрузив все свое внимание в папку.
ГЛАВА 8
"…Уважаемая Высшая Магистратура! Из Вашей канцелярии к нам был отписан доклад некой юной особы принадлежащей человеческому роду, которая углубилась в изучение рун. Сомневаюсь, что наш Университет может коим-либо образом использовать данную работу. Кроме того, я нахожу возмутительным, что люди вообще смеют брать перо в свои необразованные руки, и считаю необходимым принять меры для того, чтобы пресечь подобные вольности.
С уважением, Декан кафедры Второй касты, Мастер Милз.
P.S. Эта человечка пишет поистине возмутительные вещи! Заявляя, будто маги неверно истрактовали смысл рун! Рекомендую придать её казни, в назидание другим людям…"
"…уважаемый Мастер Милз! Магистратура приняла к сведению ваше письмо, и рекомендует Вам впредь не сметь давать советов Высшей касте Магов.
Тем не менее, человеческий доклад будет изучен, после чего Магистратура вынесет решение по поводу дальнейшей судьбы докладчика.
С уважением, канцелярия Высшей Магистратуры…"
Письмо из папки "Тайная канцелярия", запечатанная магической печатью Высшей Пробы.
Я сладко потянулась, громко зевнув, но уперлась ногой во что-то мягкое. Резко вскочив, что даже закружилась голова, округлила глаза и замерла. Поперек моей кровати, в ногах, сидел Сальваторе, опершись спиной на стену, и спал. Рядом с ним лежала папка, а мои ноги покоились на его коленях, причем одну маг держал в руке. Я покраснела и, потерявшись в мыслях, принялась аккуратно извлекать ногу из теплой руки. Ноа спал как убитый, и потому даже когда его рука упала на колено, а я испуганно скукожилась и зажмурилась, он не пошевелился.
Выждав несколько мгновений, села на кровати и ошалело смотрела на констебля Первой касты магов, который спал на моей кровати. Ему явно было неудобно, но похоже это оказалось не проблема для крепкого сна.
Грудь Сальваторе равномерно поднималась и опускалась, руки, одна из которых была забинтована после укуса Пятого, с закатанным по локоть рукавом рубашки, безвольно лежали на коленях, а длинные ноги вытянулись на полу. Я немного посидела не двигаясь и, поняв, что он все так же крепко спит, осмелела и взглянула магу в лицо. Темные волосы в беспорядке падали на лоб, местами прикрывая глаза. Черные, четко очерченные брови против обыкновения не хмурились, длинные ресницы подрагивали, из чего я сделала вывод, что ему что-то снится. Надеюсь не расследование, а что-то приятное.
Я обратила внимание, что на его скулах выступает щетина, и вгляделась еще внимательней. Раньше мне не приходилось видеть Сальваторе спящим, или неопрятным, или растрепанным до такой степени. Хотя, скорее всего его "творческая небрежность" на голове есть работа профессионала-цирюльника. Тем не менее, щетина напомнила мне, что Ноа всего лишь мужчина, а не магический небожитель, который всегда выглядит идеально. Хотя признаться, он и сейчас выглядит идеально. Даже более того. Без этого снобского лоска, Ноа казался моложе. Сколько ему лет интересно? Когда я впервые прочитала о Сальваторе в газетах, он уже был констеблем охотников, и лишь давал немногословные, но содержательные интервью местным газетчикам. Тогда мне показалось, что магу около сорока. Но когда встретилась с ним лично, поняла, что не более тридцати пяти, а сейчас не дала бы и тридцати.
Признаться честно, я не пропускала ни одного номера газеты, где было что-либо написано о констебле. Даже не знаю зачем. Тогда Сальваторе мне не особо нравился. Вернее я боялась его и понимала, что он тот, кого все опасаются, а люди тем более, но, тем не менее, не могла отрицать, что судя по написанному, Ноа был очень умный маг, который не зря занимает столь высокий пост. Наверное, дело в этом. Ну и может быть чуть-чуть в том, что он привлекательный.
Я снова уставилась в лицо констебля и пыталась понять, что такого в нем особенного? Режущие глаза цвета листвы? Но они скорее отталкивают, пугают. Губы, сомкнутые в жёсткую линию? Прямой, длинный нос? Кстати, он даже чересчур длинный, но это нисколько, черт возьми, Сальваторе не портит! Мне даже нравится этот нос. Может ли нравиться лицо в целом из-за носа? Я вглядывалась в него, рассматривая как необычайную диковинку, поскольку впервые имела возможность это сделать, не боясь взгляда. Он вообще впервые так близко от меня находится. Вернее так долго близко находится.
Тут Сальваторе вздохнул, и одна его рука упала с колена прямо на мою ногу, крепко обхватив её. Я расширила от ужаса глаза. Только не проснитесь! Только не проснитесь! Но дыхание Ноа снова стало ровным, и я опять с облегчением выдохнула, переведя взгляд на его руку. Дернув слабо ногой, поняла, что так просто мне не высвободиться из цепких лап. Кстати о "цепких лапах", они как у пианиста: длинные пальцы, широкая угловатая ладонь с четкими пересечениями вен. Руки музыканта, руки творца. Я дотронулась до его ладони и тут же отдернула руку, словно обжегшись. Во второй раз я уже её погладила, поглядывая на констебля словно воришка. Кожа была грубовата, но приятная на ощупь.
Я устыдилась своих мыслей и принялась осторожно вытягивать ногу. В результате получилось, что мой носок остался зажат в его руке. Я посмотрела на свою голую ногу, а затем снова задержала взгляд на лице Сальваторе. Интересно, если бы он (теоретически, конечно) когда-нибудь в какой-нибудь следующей жизни, где не было бы каст, магов и прочей белиберды, решил меня поцеловать, я бы сразу скончалась от счастья или на следующий день?
Я опустила глаза, почувствовав, что покраснела, но когда подняла их вновь, то испуганно вздрогнула. Сальваторе уже не спал, а сонно, но внимательно за мной наблюдал. Я в оцепенении втянула в себя воздух, а уже через секунду сорвалась с кровати, хлопнула дверью ванной, и прижалась к ней всем телом. Какой стыд! Я так нагло разглядывала Ноа! А-а-а! Погладила его руку! Что он обо мне теперь думает? А Сальваторе спал вообще? Господи, хоть бы он спал все то время, что я предавалась бессмысленным девичьим мечтаниям!