— Но они же не смогут нам что-то сделать!
— Не надо путать себя и меня, — мягко проговорил я. — Мне можно командовать чем угодно и никуда не входить, быть самим по себе. Я ведь всегда останусь просто боярином, и считать меня командармы будут только боярином. А если дать части тебе? Кому нужна ещё одна армия?
— Мы сможем опереться. Ну, всех возглавить… — заговорил Виталя и замолк под моим ласковым взглядом.
— Не хотел этого говорить, — вздохнул я. — Но, ладно. Ещё раз повторяю, я боярин. А тебе боярином не стать никогда. Да, ты сильный маг и служишь в Совете обороны, у тебя много разных знаний и идей, но сам ты никто и звать никак. И только поэтому я тебя слушаю. Ты всегда будешь никем, Виталик, у подкомитета никогда не появятся свои части. Я тебе это обещаю как московский боярин и тотемный рысь.
Повисла глухая тишина. Витале уже около двадцати пяти, и ему парнишка девятнадцати лет добрым тоном напомнил, в какой они сейчас стране. На майора ласково смотрела Гардарика. Логинов всё-таки смог взять себя в руки и сдавленно произнёс:
— Я говорил уже, что не обижаюсь на бояр. Пусть ты ошибаешься, но тебя ведь не переубедить. Хорошо хоть, что прямо сказал, просто будем исходить из этих вводных. Кстати, кому пойдут результаты батальона?
— Генерал-майору Литвинову, — сказал я безразличным тоном. — Ему нужна поддержка, он тоже стал командармом недавно. Я хочу стать для командармов своим, — и немного стеснительно добавил. — И да, у него в армии Ваня Котов. Можешь улыбаться.
— Хороший выбор, — с серьёзным лицом одобрил майор Логинов.
Исчерпав темы, мы замолчали. Я сразу отрубился. Виталик разбудил меня через полтора часа, сказав:
— Подлетаем.
Судя по неприятным ощущениям, самолёт снижался. Вскоре картинка в иллюминаторе понеслась бешеным галопом, ощутимо толкнуло снизу. Самолёт плавно замедлился, вырулил на площадку и замер.
— Приехали, — проговорил Логинов, вставая.
Он прошёл к выходу и открыл дверцу. Вскоре бойцы приставили трап, я и Виталик спустились на землю. Нас уже поджидал чёрный «Москвич», мы уселись и хлопнули дверями. Шофёр послал машину вперёд.
Мелькали в окошках знакомые виды небольшого русского городка N. Штаб армии по понятным причинам переехал ближе к войскам. Однако остановились возле гостиницы. Я вопросительно посмотрел на майора, и он сухо пояснил:
— Генерал-майор Громов всё-таки начальство, к нему нельзя являться с таким видом.
Я понятливо кивнул и вышел из автомобиля. Помыться и побриться мне действительно нужно, и неудобно по мирному русскому городу ходить в танкистском комбинезоне.
Номер Виталик взял у добродушной женщины за стойкой по брони Совета обороны. Она только внимательно посмотрела в его удостоверение и, не задавая лишних вопросов, выдала ключ.
Мы поднялись на второй этаж по широкой лестнице. В номере я разулся и сразу направился в душевую. Горячая вода, помнится, лилась из кранов даже во время боёв за город, так я и спрашивать не стал. Правда, лилась она в другой гостинице, но городок ведь уже освободили.
Под горячими струями я простоял довольно долго. Потом почистил зубы и брился ножом с рунами. Пока занимался своими делами, почувствовал, как в номер кто-то вошёл. Агрессии не ощущалось, я и не отвлекался.
Когда вышел в зал, на диване меня снова дожидалась парадная форма. По вещевому довольствию Совета обороны. Прикольно, что своих частей у Совета быть не может, а довольствие есть. Вот пристегнут к армии Литвинова, и форму придётся в таких случаях покупать самому. Всё имеет обратную сторону.
Размышляя про себя о несовершенстве любого из миров, хоть с магией, хоть без неё, я со вкусом пришил на погоны звёздочки, потом пришил сами погоны, знаки танкиста без полосок…
— Полоски приклей, — проворчал Виталий. — Без них форма не считается парадной.
Я грустно вздохнул, но делать нечего. К генерал-майорам принято приходить в парадной форме. Приклеил алые и оделся. Пока возился, короткие волосы высохли. Виталик деловито спросил:
— Питаться пойдём в ресторан. У тебя деньги есть?
Деньги я оставил в сейфе, на войну брал всего тысячу на всякий случай, и она почти вся закончилась на оккупированной территории. Селяне охотнее всего брали рубли. Я честно признался:
— У меня только марки.
— Блин, нет времени связываться с банком, они долго будут копаться! — сказал с досадой майор. — Сколько хоть марок?
Я достал из внутреннего кармана комбинезона тугой бумажник, открыл.
— Тут всего девять тысяч с копейками, — проговорил я.
— Давай сюда, — брюзгливо молвил Виталик. — Так и быть поменяю тебе на рубли. Официальный курс один к восемнадцати.