Но я же на войне, и мне дали приказ!
— Слушаю остановить! — ответил я ровным тоном, отдав честь.
— Тогда смотри сюда и всё старательно запоминай, — приказал полковник. — Значит, сейчас ты здесь…
Армии Литвинова предстояло пройти от пятидесяти до семидесяти километров по трём дорогам. Она уже выдвинулась, но кто-то будет прикрывать отход до последнего, так артиллерию генерал-майор ещё не может убрать. Без орудийного прикрытия парни ничего прикрыть не смогут, только погибнут напрасно.
В крайнем случае, Литвинов даже готов бросить пушки, новые пришлют, но расчёты отвести обязательно. Главное их прикрытие — мои танки. Тоже могу потерять хоть всё железо и уходить пешком, только надо выиграть время.
Моя задача усложнилась. До паводка я знал, откуда придёт враг, был уверен, что обязательно придёт, и от меня требовалось тупо его пробить. А сейчас я могу лишь предполагать его решения, и задача не убивать врага, а прикрыть отход своих.
По данным полковников у соседей на севере и юге дела совсем плохие, европеец завтра у них точно прорвётся и примется безобразить. Хуже всех на севере. Логично предположить, что европеец будет действовать на окружение, попытается перерезать дороги.
О нашем приезде ещё никакие газеты не писали, и двигались мы ночью. Исходя из этого, я наметил места засад и поле, где мы встретимся. Противник располагает авиаразведкой, нас могут обойти. Я определил точки, где врага должен задержать батальон Матвеева.
В лучшем случае явятся европейцы только с севера, на южное направление я могу выделить лишь сапёров, чтоб установили мины на вероятных маршрутах противника. Всё зависит от того, сколько у врага будет танков. При хорошем сценарии мы быстренько разберёмся на севере и повернём на юг. В любом случае мы сделаем всё, что от нас зависит.
Посидели с полковниками и генерал-майором над картой, дождались прибытия ещё двух поездов с моими танками. А батальон Димы разгружается на другой станции и сразу получает новые отделения. К нему среди ночи выехал на джипе один из полковников.
Мне и Диме выделили по отделению радиоэлектронной борьбы, у них связь со штабом, с авиаразведкой и друг с другом, а мы их будем вызывать как свои машины. Моих умников рассадили в броневиках, сделанных на шасси «ратников». Ценит кто-то комфорт, хорошая у тех танков ходовая.
Утрясли последние детали, мне пожелали удачи, да я повёл полк к намеченным точкам, пока не рассвело. А то ж светает уже в шесть утра, и начинают всякие по небу летать.
Батальоны спрятались в трёх сёлах. Заехали прямо в дома, а хозяевам сказали, чтоб они драпали на восток, война сюда пришла. Часть послушала доброго совета, собрались куда-то, а часть, чьи дома пока не тронули, остались.
С одной стороны оно хорошо, мы напились деревенского молока и набрали пирожков, но с другой-то враг разнесёт деревню нафиг! Местные рассчитывали пересидеть в погребах. Ну, их выбор, а я бы отселил всех без разговоров. И то, что их не отселили, наводило на грустные размышления.
Однако долго грустить мне не дали. В шесть рассвело, и началась война. В небе проходили бои, постоянно кто-то сбитый падал, взрывался или пытался посадить горящую машину на окрестные поля. Местные пока не видели, что кому-то такое удавалось.
В семь меня вызвал командир отделения радиоэлектронной борьбы. Воздушная разведка докладывает, что с севера к нам движется пять сотен четвёртых «панцирей».
Бывают в жизни моменты, когда не рад, что твои прогнозы сбываются. Всю войну бы просидел в безрезультатных засадах! Но войне чихать на мои желания, особенно когда она моя работа.
Дождались появления европейца в прицелах. Подождали, когда колонна супостата выйдет на дистанцию уверенного поражения и прямо из окна мирного дома выстрелили.
Я приказал, чтоб в бой вступили только десять танков. Всё равно на огневой больше не поставить, и неприятель не должен сразу понять, что тут целый танковый батальон. Пусть думает, что у русских батарея противотанковых пушек.
Вот мы первыми выстрелами успели спалить полтора десятка вражеских машин, и враг отошёл для перестроения. Развернулся он в широкую линию и принялся охватывать село. От домов полетели щепки!
Но мы ж ещё и за бронёй, продолжаем огонь, а основные силы батальона выкатились из засады и открыли стрельбу. Да я скомандовал двум другим батальонам включаться в сражение.
Как завещал товарищ Клаузевиц — двигаться порознь, бить вместе. Естественно, использую рельеф местности. Европейцам прямо из их европейских учебок не светило даже при двукратном с половиной численном перевесе.