Едет за ними Святогорко,
Покриком вперед их гонит.
Всадников-джигитов знаменитых
На своем Заморыше везет всех.
Ихняя-то шутка и пала
Делом на них нешутейным:
«Всех нас переловит!» — шутили.
Ан переловил Святогорко:
Взаболь, однако, а не в шутку!
А ведь и ещё шутили нарты:
«Эта худорёбрая клячонка
Наших жеребцов перекусает!»
Вечером и эта шутка
Правдой нагольной обернулась:
На коновязи Заморыш
И перекусал нартских коней!
На пиру, за нартовским застольем,
Перед победителем на скачках,
Перед оборванцем безвестным,
Выложили судьи подарки.
Неустрашимый Святогорко
От даров богатых отказался:
«Я не за подарками приехал!
Женщинам отдайте их и детям!
Я хотел у нартов поучиться
Выучке-искусству на скачках!»
Вымолвил речи таковые
Да и ускакал Святогорко,
Так и не узнали нарты:
Кто он такой и откуда?
Старый Насрен Длиннобородый
Собирал мужчин на охоту.
С просьбой приехал Святогорко:
«Добрый Насрен! — говорит он. —
Ты дозволь мне ехать вместе с вами.
Я не из богатых, а из бедных:
Нету у меня оснарядки!
Все же не буду я лишним:
Стану прислуживать взрослым,
Все выполнять приказанья.
После за труд мой за честный
Щедрые нарты не забудут
Из своей богатой добычи
Выделить и мне свою долю!»
Глянул Насрен на лохмотья,
На заморённую клячугу,
Мальчику так ответил:
«О невозможном деле‚
Юноша бедный, ты просишь:
Ты ещё слишком молод,
Конь твой никуда не годится.
Глянь ты на наших коней:
Нет для них преград неодолимых,
Голода они не замечают,
Холод и жара им не страшны,
На хромоногой-убогой
Ты пропадёшь на этой кляче!
Лучше я скажу, чтобы дали
Крепкую тебе одежду.
Матери на пропитанье
Выдали баранины и проса!»
«Славный-достойный тамада!
Пусть будет путь твой украшен
Добрыми делами и славой!
Я же не хочу подаяний,
Я не желаю подачек!
Сам зарабатывать жажду
Честным трудом на пропитанье!
Выучиться я стремлюсь у нартов
Выдержке и бесстрашью,
Ихней находчивости ловкой!
Если желаешь, тамада,
Бедному юноше добра ты,
То возьми меня на охоту!»
Сдался Насрен Длиннобородый,
Принял в поход Святогорку.
Едут ездоки по долине,
Едут в междугорье к лесу.
Там на лесной на опушке,
На берегу горной речки
Нарты на миг задержались
И Святогорке наказали:
«Парень, подходящее место
Здесь подыщи для ночёвки!
Тут поставь шалаш для укрытья;
Для костра сухарнику найди ты:
На ночь заготовь его с избытком —
Чтобы костёр горел до утра!»
Больше ловцы слов не тратят,
Движутся ватагой на зверя.
Опытным охотникам нынче
Не улыбается счастье:
Звери от них убегают,
Нету ловитникам удачи!
Парню-небывальщине, напротив,
Валом валит удача:
Звери бегут к нему сами —
Стая оленей по долине
На Святогорку прямо мчится.
Тут бы ему лук да стрелы,
Тут бы копьё ему в руки.
Ах ты убогая бедность, —
Нету у юнца снаряженья!
Ин не упускать же ловитвы.
К дубу Святогорка подбегает,
С корнем он дуб вырывает,
В стадо размашисто кидает.
Многие олени побиты!
Едет на Заморыше к тушам,
К месту добыток перевозит.
Кожи снимает, свежует.
Ставит шалаш просторный,
Шкурами его одевает.
Жаркий костёр разводит,
Мясом котёл наполняет.
Варит, и жарит, и парит.
Ночью добытчики явились.
Голодны-усталы-сердиты:
С пустыми руками, без добычи.
Что не повезло этим ловчим?
Что за невезуха на ловленье?
Выехали ловчики на ловлю
С бранью, да с руганью, да с ссорой.
Каждый бахвалился-хвалился
Ловкостью-удалью-силой,
Редкой удачливостью, сметкой.
Во похвальбе да бахвальстве
И позабыли ловчане
Зверя, и лов, и уменье.
Вот и явились с лесованья
С голеньким не́том да пу́стом.
Видят охотники диво:
Выстроен шалаш огромный,
Прочный-уютный-добротный.
Шкурами оленьими покрыт он.
Полон котёл свежим мясом.
«Чьё это добро?» — вопрошают.
«Славные-удачливые нарты! —
Им Святогорко отвечает. —
Только вы отправились за зверем,
Я пошёл по вашему приказу
Место искать для ночлега.
И набрёл на эту лужайку.
Были здесь какие-то люди,
Этот вот шалаш и кострище,
Мяса оленьего запасы.
Встретили меня незнакомцы
Как дорогого гостя.
Щедро и радушно угостили,
Ласково потом меня спросили:
Кто я такой и откуда?
Я на вопрос им ответил,
Что я слуга у нартов
Славных-знаменитых-именитых.
Как услыхали незнакомцы
Грозное имя: нарты...
Страшно они перепугались,
В страхе вскочили-убежали,
Всё своё добро покидали!»
Тут неудачники забыли
Сразу про свои неудачи.
И возгордились собою:
«Видите, витязи-герои,
Как велика наша слава ——
Только одно наше имя
В трепет людей повергает!»
Так повторялось трижды.
Трое суток нарты с охоты
К месту возвращались пустыми.
Трое суток им Святогорко
Мясо-оленину готовил.
Трое суток нартам небылицу
Он повторял слово в слово.
Трое суток нарты гордились,
Друг перед другом зазнавались
Нартской устрашающей славой.
Это пустое зазнайство
Слушать Святогорке надоело.
Думает он, размышляет:
«Ну-ка хвастунов проучу я!»
Двинулись на промысел утром
Промысловики раненько.
В спеси своей высокомерной:
«Эй, ты, — кричали Святогорке. —
Где ты, лохмотник-мальчишка?
Слушай же, нищий-оборванец!
К вечеру чтоб на новом месте
Новый шалаш был поставлен,
Жаркий костёр разгорелся!»
Мигом повелённое дело
Сделал ухватистый парнишка:
Новый шалаш поставил,
Нового хворосту кучу
К новому костру заготовил,
Новой охотой в новом месте
Новой зверятины набил, он.
И к Вершине Счастья обратился:
«Мать моя, Гора святая!
Снежная обитель счастья!
Ты меня вспоила-вскормила.
Ты была моей колыбелью,
Силою-счастьем наделила!
Я прошу тебя, как сын твой:
Ныне ты нашли на землю стужу,
Ветер да буран снегопадный!»
Кончил мольбу Святогорко.
Синее небо потемнело.
Тучи навалились снеговые.
Ветры подули буревые.
Вьюжные метели налетели.
Так отвечала на молитву
Горная Вершина Счастья.
Долго ещё бури буревали.
Глыбы ледяные с гор срывались.
Сыпались снежные обвалы.
Вырвал Святогорко дубище.
Срезал старательно ветки.
И положил его у входа,
Сам в шалаше укрылся.
Воет-завывает непогода.
Воют морозные ветры.
Ждёт у костра Святогорко
Гордых охотников-нартов.
Далеко за полночь вернулись
Ловщики со звероловли —
Снова без единой зверюшки!
Встретил их дубиной Святогорко.
Грозно он деревом махался,
Громко кричал усталым нартам:
«Кто это непрошеный лезет?
Кто это наглый смеет
К нартскому шатру приближаться?
Я не пущу без дозволенья!
Прочь вы отсюда, бродяги,
Я вколочу в вас разум,
В головы ваши пустые!
Прочь, шатуны, убирайтесь!»
Окрика сердитого кони
Нартские перепугались.
Грозной свистящей дубины
Нарты и сами убоялись.
Бурная буранится буря.
Ветер деревья ломает,
Снегом да льдом осыпает.
Голос Святогоров — громче:
Голосом он заглушает
Грохот и свист буранный.
Тут наши герои оробели.
Тут храбрецы присмирели.
Тут богатыри поослабли.
Слово замерзшими устами
Выкрикнуть пытаются мальчишке.
Ветер буревой перебивает.
Да и поприкинулся мальчишка,
Будто из-за ветра их не слышит.
Так озорник забавлялся
Над именитыми мужами.
Так продержал их Святогорко
Долгое-мучительное время.
Холод их лютый заморозил,
Всадники закоченели:
Даже и спешиться не могут.
Вершники примерзли к седлам.
Ан и понатешился вволю,
В полную мальчишечью усладу
Мальчик над спесивыми мужами.
Видит он: уж нарты еле живы.
К ним идёт-спешит, подбегает,
С деланным испугом восклицает:
«Батюшки! Да что я наделал?
Это же Насрен Длиннобородый
На гнедом коне на могучем!
Каюсь, храбрец, перед тобою!
Каюсь, соплеменников отважных
Я не различил ведь, глупый!»
Тут парнишка вынул нож булатный.
Оледенелые подпруги
Он перерезал на конях:
Снял полуживого Насрена
Вместе с седлом с коня гнедого,
Перетащил к костру тамаду,
Усадил поближе к огонёчку.
Полумертвых всадников прочих
К жаркому костру как ни попало
Нашвырял швырками[8]‚ навалом.
Так вот нашутил Святогорко.
Сучьев сухих в костёр подбавил
Начали оттаивать нарты.
Стали дивиться Святогорке,
Силе его необычайной.
Ну а мальчишка по-былому:
Скромен, и тих, и услужлив.
«Вы, — говорит, — храбрые нарты,
Тут пока в тепле отдыхайте.
Я посторожу ваших коней!»
Нарты у тепла-то оживели,
Ужином готовым закусили,
Спать в шалаше повалились.
Вышел на волю Святогорко
И к Вершине Счастья обратился
С новою просьбой-мольбою:
«Мать моя, Гора Святая!
Славная Вершина Счастья!
Снова ты услышь меня, как сына:
Ты укроти непогоду,
Ты убери мороз и стужу!
Усмири ты снежные бураны,
Утиши ты ветры буревые!
Ты верни цветущее лето
В этот край заброшенный-безлюдный!»
Как молил отрок Святогорко,
Так оно всё и случилось:
Сгинул мороз-холодило,
Теплое лето воротилось!
На своем Заморыше кауром
На охоту прянул Святогорко,
Залетел на север далеконько.
За Кубань, во степи заехал.
Там нашел косяк диких коней.
Ловкою охотничьей сноровкой
Он погнал табун, свою добычу.
По пути Заморышу сказал он:
«Ты покусай коней, Заморыш:
Самых отборных, самых сильных,
Чтобы на них при дележке
Сразу не позарились нарты!»
Выполнил Заморыш приказанье.
К утру пригнал на стоянку
Всю свою добычу Святогорко!
После своих злоключений
Спят безмятежные нарты.
Храпом богатырским оглашают
Тихую-зелёную долину.
Вдруг в шалаш ворвался конский топот:
Это бесчисленные кони
Скачут где-то, землю сотрясают.
Испугались храбрые нарты.
Сон глубокий как рукою сняло.
Витязи проснулись-повскакали,
За свое оружье похватались,
К битве приготовились жестокой.
Думают отважные нарты:
То на них враги нападают.
Видят отважные нарты:
Гонит табун коней мальчишка.
Спрашивают нарты Святогора:
«Что это за кони и откуда?»
Отрок мужам отвечает:
«Витязи храбрые, покуда
Пас я по долине ваших коней,
Выгнали серые волки
Диких коней из лесу,
Прямо на меня налетели.
Как только волчья стая
Злая меня увидала,
Кинулась вся врассыпную...
Кони-то все нам и достались.
Некоторых волки покусали!»
Радуются витязи, толкуют:
«До чего ж удачливый народ мы:
Всё нам легко удается —
Вона какое богатство
Само собой привалило!
С этакой добычей великой
Можно и окончить нам охоту!»
На очередное бахвальство
Сильно рассердился Святогорко,
И решил бахвалов он покинуть:
«Славные герои, — говорит он, —
Мне теперь пора домой вернуться!
За труды мои небольшие
Выделите мне мою долю _
Дайте хоть искусанных тех коней!»
Нарты ответили надменно:
«Ты, молокосос-оборванец,
Рано подавать тебе свой голос!
Некогда тобой нам заниматься!»
Тут и поразгневался мальчонка.
Мигом на Заморыша вскочил он.
Голосом гневным крикнул;
«Если вы, хвастливые нарты,
В доле моей отказали,
Сам я тогда забираю,
Что принадлежит мне по праву!» —
Взял себе искусанных коней.
На мужей очумелых
Инда не глянул, уехал.
Нарты остались и стояли
Долго в глубоком раздумье.
Год проходил за годом
В подвигах, походах, в охоте.
Слава о нарте Святогоре
Ширилась-росла-вырастала.
Не было по силе ему равных
Ни по отваге, ни по сметке,
Ни по великодушью.
Рослым становился, плечистым,
Грозным Святогор великаном.
За его за храбрость и отвагу
Звали его все Неустрашимцем.
Не был теперь он и бедным.
Кончились давно над ним насмешки.
Гость к нему однажды явился,
Юноша тонкий да стройный
В латах, во шлеме золочёном.
Гость был одним этот странен.
Лат своих, кольчуги, ни шлема
Он не снимал ни днем‚ ни ночью.
Вот и говорит он Святогору:
«Славный-удалой Неустрашимец!
Я к тебе за помощью приехал!
Я ведь тоже нарт по рожденью.
Было у меня семь братьев,
Семь богатырей отважных,
Семь дорогих-любимых.
Бедствие застигло нас однажды:
Полчища к нам явились
Грозных одноглазых великанов.
В битве с одноглазниками братья
Все мои смелые погибли.
Старый отец один остался,
Старая матушка больная.
В горе они безутешны.
Дни и ночи слезы проливают.
Я слабоват-слабосилен.
Мне с одноглазыми врагами
Мощи не хватает сражаться.
Я прошу тебя, Неустрашимец!
Нарт Святогор знаменитый!
Просит мой отец безутешный!
Выйди в поход на одноглазых!
Отомсти свирепым великанам
За моих убитых братьев!»
Долго упрашивать не надо
Неустрашимца Святогора.
Быстро в поход он собирался.
К бою богатырь снаряжался.
Гость ему ещё поведал:
Злые одноглазики лихие —
Каменные горные духи;
Камнями они повелевают,
Горными вершинами качают,
Скалами отвесными движут.
Силой победить их неможно.
Взять надо хитростью-сметкой.
«Я, — размышлял Неустрашимец, —
В хитростях не очень искусен,
Буду надеяться на силу!»
Время идёт, протекает.
Многие пройдены дороги.
Долгие пути миновали.
Вот и каменистые твердыни —
Царство одноглазых великанов.
Слышат одноглазики опасность,
Горными грядами потрясают,
В небо каменья кидают.
Движутся каменные тучи —
Вот они засыплют Святогора.
Щит богатырь поднимает,
Держит его над собою,
Держит над спутником юным
И над конем своим каурым.
Поняли одноглазцы:
Так не победить им Святогора.
Скалы ходячие воздвигли;
То они сойдутся друг с другом,
То они опять разойдутся:
Будешь меж ними — раздавят!
Спрашивал коня Неустрашимец:
«Как между скал проехать?
Ты перенесешь ли, Заморыш?»
Славный каурка Святогоров
Больше не прикидывался клячей.
Кличка только прежняя Заморыш —
Так она за ним осталась.
«Нет! — конь ответил Святогору, —
Скалы высокие эти
Мне никогда не перепрыгнуть.
Как бы высоко я ни прыгнул,
Камни мигом вырастут выше!
Ан и проскочить между ними,
Славный мой хозяин, не сумею:
Как бы далеко я ни прыгнул,
Все же окажусь на середине.
В этот миг скалы сойдутся:
Нас они с тобой расплющат!»
«Умный ты, верный мой каурка!
Умный, да только неразумный!
Ум нашептал тебе робость!
Разум нашептал мне смелость!
В миг, когда скалы разойдутся,
Прыгай, Заморыш, в междускалье,
Прыгай, а там — моя забота!»
Вот разомкнулись каменищи.
Поразлетелся Заморыш,
Да и в расщелине, в середине
В том междускалье оказался.
Скальные-утесные кручи
Начали надвигаться,
Вот они, вот они сомкнутся!
Вот они, вот они раздавят...
Нет! Святогор Неустрашимец —
Он ко борьбе готов упорной:
Сильными своими руками
Каменные кручи раздвинул,
В землю навек водвигнул.
Скалы перестали смыкаться.
Скалы перестали размыкаться.
Скалы навсегда застыли
Вечным-застывным покоем.
Так Святогор Неустрашимец
В царство властителей горных
С гостем своим пробился.
Вместе с ним против одноглазцев
Выступил в победную битву
И сокрушил великанов.
Всадники после сраженья
Едут по чистому полю.
Вот на пути перед ними
На семь дорог развилье.
Был до того гостейко
Весел, охотлив на слово.
Радость в речах струилась,
Песня победная пелась.
Вдруг замолчал и притих он,
Думой отуманился печальной.
Грустное слово промолвил:
«Славный-благородный витязь!
Воин Святогор Неустрашимый!
Эта дорожная развилка —
Наше с тобой расставанье.
Здесь мы распростимся с тобою!
Ждут меня мать и отец мой!»
Снял молодой наездник
Шлем золотой-сверкучий.
Выпали косы девичьи,
Чёрными жгутами пали
Прямо на землю сырую.
Ясного дня светлее
Вспыхнуло лицо у прекрасной,
Волосы — темнее ночи.
Славный Святогор Неустрашимый —
Духом-то был невозмутим он,
Сердцем своим неупадлив.
Инда тут и дух возволновался,
Инда и сердце забилось.
Мысли к девице потянулись,
К дивной красавице Светлавне.
Чёрные косы Светлавна
В руки брала-поднимала,
Ими лицо закрывала.
Ночь-темнота наступала:
Святогор не видит прекрасной,
Только он голос слышит:
«Я тебя жду, Несокрушимый!»