Летописный рассказ о страданиях русских людей, уведенных в половецкий плен, — яркий человеческий документ, полный горечи и скорби. «Мучими зимою и оцепляеме оу альчбе и в жаже и в беде, — повествует летописец, — побледневше лици и почернивше телесы, незнаемою страною, языкомъ испаленномъ, нази ходяще и босе, ногы имуще избодены терньемъ, съ слезами отвещеваху другъ другу, глаголяще: аще бехъ сего города, а другыи изъ сего села, а тако съвъспрощахуся, со слезами родъ свои поведающе»[54].
Не имея, по-видимому, достаточных сил для успешного ведения войны, киевский князь сделал попытку заключить мир с половецкими ханами. Летописец сообщает, что в 1094 г. «створи миръ с Половце Святополкъ и поя жену дщерь Тугортоканю, князя Половецькаго». Однако заключение мира и даже брачный союз с одним из влиятельных половецких ханов не могли обеспечить спокойствия на степной границе. В том же году «Олегъ приде с Половце ис Тмутороканя и прииде к Чернигову»; князь Владимир, находившийся в это время в городе, был осажден. Половцы «прииде ко граду и пожьже около града, и монастыри пожьже». Половецкие отряды продолжали «воевать около Чернигова» и после того, как призвавший их князь Олег изгнал Владимира из города и сам сел на черниговский «стол». Летописец с горечью замечает, что «Олгове не возбраняющшю, бе бо самъ повелелъ имъ (половцам. — В.К.) воевати, се оуже третьяе наведе Олегъ поганые на Рускую землю… много хрестьянъ изъгублено быс, а другое полонено быс и расточено по землямъ»[55]. Судя по этому описанию, пребывание в русских землях «союзных» половцев было не менее опустошительным, чем их самостоятельные набеги.
В 1095 г. киевский князь Святополк Изяславич и переяславский князь Владимир Всеволодович предприняли ответный поход в половецкие степи. Они «идоста на веже и полониша скоты и кони и вельблуды и челядь и приведоста в землю свою»[56].
Однако этот поход, несмотря на видимый успех, не изменил общего положения на степной границе.
Перед лицом постоянной половецкой опасности князья Святополк и Владимир пытались объединить военные силы русских феодальных княжеств для отпора кочевникам. В 1096 г. они приглашали Олега Святославича Черниговского в Киев для переговоров о совместной борьбе с половцами («рядъ учинимъ о Рускои земьле… да бы оборонили землю Руськую от поганых»). Отказ князя Олега привел к новой усобице.
Не успела закончиться очередная междоусобная война, как на русские земли снова напали половцы. На этот раз половецкие всадники подступили к столице Руси — городу Киеву. По сообщению летописца, «приде Бонякъ и Половьце к Кыеву оу неделю от вечеря и повоеваша околъ Кыева и пожьже на Берестовомъ дворъ княжъ». Одновременно другая половецкая орда («Куря с Половце») воевала около Переяславля. В нападении на Переяславль участвовала и орда хана Тугортокана — тестя киевского князя; видимо, родственные отношения не слишком стесняли половецкого хана. Святополк и Владимир собрали войско и поспешили на помощь осажденному Переяславлю. 19 июля русские дружины перешли реку Трубеж и ударили на половцев. Половцы были разбиты и «князь ихь Тугортъканъ оубьенъ быс, и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша»[57]. Осада Переяславля была снята, зато сам Киев едва не стал жертвой половецкого набега. На следующий день после победы русского войска под Переяславлем «приде второе Бонякъ… отаи хыщникъ къ Киюву внезапу и мало в городъ не вогнаша Половци, и зажгоша по песку около города и оувратишас на монастыре и пожгоша монастырь Стефанечь деревне и Германечь и придоша на монастырь Печерьскыи». Печерский монастырь был разграблен, монахи разбежались[58].
Половецкие рати, следовавшие одна за другой и непосредственно угрожавшие даже столице государства — городу Киеву, со всей остротой поставили вопрос о необходимости объединения военных сил Руси. Перед лицом грозной опасности временно отступили на второй план междоусобные распри — половцы угрожали всем. Положение было очень серьезным. Автор Киевско-Печерского патерика, характеризуя состояние страны в это время, писал: «И не бе видети тогда люди, сущая в велицеи печали и изнемогших от глада, от рати»[59]. «Снова, как и сто лет назад, потребовалось единение русских сил в рамках единой феодальной империи, снова великий князь киевский должен был стать воеводой всех русских земель, полководцем объединенных дружин»[60].
60