Таким образом, половецкие набеги первой половины 70-х гг. были довольно частыми, но, как правило, успешно отбивались силами пограничных русских княжеств и отрядами «служилых» черных клобуков и берендеев. По своей силе половецкие орды этого времени не шли ни в какое сравнение с полчищами кочевников конца XI в., когда для обороны от них южных границ киевским князьям приходилось собирать полки из многих областей Руси, вплоть до далекого северного Новгорода.
Конечно, в затяжной войне с половцами были и неудачи. Например, в 1177 г. «придоша Половци на Роускоую землю… взяша 6 городовъ Береньдичь и попдоша к Растовцю». Русское войско, которое двинулось следом за ними, потерпело поражение: «Половци, оборотившися, победиша полкы Роуськее имного бояръ изъимаша». Зато в 1179 г., когда снова «придоша иноплеменьници на Роускоую землю… Кончакъ с единомысленными своими, приехавше и к Переяславлю, много зла створи крестьяномъ, онихъ плениша, а иныи избиша», одного появления русского войска за Сулой оказалось достаточно, чтобы половецкая орда поспешно оступила[74].
В 1185 г. половцам был нанесен еще один удар. Киевский князь «посла Романа Нездиловича с Берендици на поганее Половце… взяша вежег Половецькеи, много полона и копии». Неудачный поход на половецкие «вежи» Новгород-Северского князя Игоря Святославича, так красочно описанный в «Слове о полку Игореве», существенным образом не изменил положения на степной границе, хотя и привел к некоторой активизации половецких набегов[75].
На связь усилившихся набегов половцев с неудачным походом князя Игоря прямо указывает южнорусский летописец: «Погание же Половци, победивъше с братьею, и взяша гордость великоу и скоупиша всь языкъ свои на Роускоую землю». В свою очередь, русские князья также приняли меры по укреплению обороны южных границ. Князь Давид Смоленский с полками «сташа оу Треноля», а князь «Ярославъ в Чернигове совокоупивъ вой свои, стояшеть».
Половцы наступали в двух направлениях: «Кончакъ поиде к Переяславлю», а «дроузии Половце идоша по оной стороне к Путивлю». Окрестности Переяславля были разорены кочевниками, но сам город устоял, отбив все половецкие приступы. От Переяславля Кончак двинулся к Римову. Русское войско «опоздашеся», и половцы «взямше городъ Римовъ и ополонишася полона и поидоша во свояси». Другая половецкая орда, тоже «оу силахъ тяжькихъ», вторглась в Посемье, «повоевавши волости и села ихъ пожгоша, пожгоша же и острогъ оу Поутивля и возвратишася во свояси»[76]. Русь, таким образом, расплатилась за неудачу князя Игоря разорением своих пограничных областей.
В 1187 г. военные действия на степной границе проходили с переменным успехом. Весной половцы появились «на Татинце, на Днепренскомъ броде», но были отбиты русскими дружинами и отрядами черных клобуков и «бежаша за Днепръ». Осенью «воева Кончакъ по Реи с Половци, по семи же почаша часто воевати по Реи, в Черниговьскои волости». Зимой «совокоупившеся вси князи Роуские поидоша по Днепроу, и доидоша до Снепорода, и тоу изъимаша сторожи Половецкые, и поведоша вежа и стада Половецкая оу Голоубого леса»[77].
Активная оборона южных границ и успешные походы на половецкие «вежи» ослабили наступление кочевников.
С середины 90-х гг. XII в. самостоятельные походы половцев на Русь прекратились. В летописных записях конца XII — начала XIII вв. половцы упоминаются только в связи с междоусобными войнами, в которых отдельные отряды кочевников продолжали принимать участие. По свидетельству южно-русского летописца, половцы участвовали в усобицах в 1195, 1196, 1202, 1217, 1219, 1228, 1229, 1234, 1235 гг.[78] Опустошения, причиняемые половецкими «союзниками» враждующих князей, иногда были очень значительными[79], но «Половецкая земля» уже перестала выступать в качестве единой враждебной силы, для борьбы с которой требовались общерусские усилия. К концу XII в. половецкая опасность уже была в значительной степени ослаблена, хотя, конечно, кочевники продолжали беспокоить порубежные русские земли.
78
ПСРЛ, т. II, стб. 690, 694, 695, 698, 700, 717, 725, 736, 737, 755, 761, 772, 773 и др.
79
Например, в 1235 г., когда половцы «взямшю всю землю Галичькоую» (ПСРЛ, т. II, стб. 775).