Поэтому «серые» просто ржут над пониманием Истины таким горе-философом. Уровень слаб и кишка тонка. Самонадеянные попытки бороться с идеологией всемирного масонства без знания хотя бы элементарных основ герметизма приводят к гомерическому хохоту оппонентов. Над такими профанами гарвардские полит- и психотехнологи лишь посмеиваются как над безобидной и неопасной глупостью.
Сегодня стало модным колотить себя в грудь и орать о своём квасном патриотизме, о своей русскости, о своей боли за народ и Родину. Самосознание народа просыпается. А с ним и появляется сопутствующий мусор фанатизма. Такое и раньше бывало. Когда-то комиссары в патриотическом рвении бросали кавалерийские эскадроны с саблями наголо против танков. И бессмысленно гибло много народу: не за Родину, а из-за дури фанатика.
Однако, дурак дураку рознь. В русских сказках всегда прав оказывается Иванушка-дурачок. И не понять этого фольклорного парадокса, если не знать герметизма, в котором 21-й аркан (шут, дурак, блаженный, юродивый) олицетворяет парадоксальность мышления Творца. С точки зрения заземлённого левополушарного логического рассудка мышление Бога – парадокс, алогизм, блажь, абсурд, нонсенс (non-sens фр. – бессмыслица). А ведь это и есть подсознательное мышление – интуиция, которую рассудком объяснить непросто. Но до неё надо дорасти. Герметическую глубину русской сказки нельзя понимать буквально. Так что Иван-дурак – вовсе не дурак.
Ныне к духовному возрождению национального самосознания русского народа примазывается много отмороженного люда: фашиствующие скинхеды, антисемитствующие казачки, христианствующие хоругвеносцы, лукавствующие попы, сочинители «новых супернаук», всякие «воины Света» против какой-то «Тьмы» и прочие персонажи орущего шабаша. Всех напёрсточников не перечислить. Украинский казачок в шароварах и с селёдочным чубом на лысине и россиянский самопровозглашённый бородатый «волхв» в расшитой рубахе и с лентой на лбу ничем не отличаются от иудейского фаната в шляпе и с пейсами – всё это карнавал ряженых на ярмарке тщеславия, пустая показуха. «Попса хавает». Ищущим вместо истинных народных корней подсовывают суррогат.
На патриотизме делают бизнес. Профессиональные патриоты много шумят о народе богоносце и поют ему льстивые песни. О том, что даже в высших слоях общества полно быдла, воров и отморозков, принято помалкивать. В жизни не так всё красиво. Напомню: в 1918 году окрестные крестьяне вовсе не с целью грабежа, а для потехи, с песнями и плясками под гармошку жгли Михайловское. Такова сермяжная правда факта.
Живём мы скудно потому, что сами в этом виноваты. Потому что пока мы недостойны уникального наследия собственных предков и веры, которую потеряли. И теперь, когда она нашлась, мы её не узнаём. Мы стали другими, мы изменились. В лучшую ли сторону?
Сверчок и шесток.
Что сложнее всего? Бог, Абсолют, «Ничто», «Великая Пустота», Сознание, Мысль. Потому что Бог есть бесконечная сложность. Посмотри на людей. Чем ниже они по уровню сознания, тем охотнее судачат о Боге. Умничают о «структуре(?)» Бога, его природе, сочиняют формулы единого вселенского закона, не догадываясь, что числом всё не объять.
Что описывается числом, то можно сконструировать в виде машины. В пределах рассудочной формальной логики. Создать же что-либо сложнее самого себя запрещает теорема Гёделя. Интуицию и парадоксальность подсознания, душу и Бога пытаться описывать числом бесперспективно. Математик, например, взвоет, услышав о тождестве нуля и бесконечности. Не примет он и одновременное тождество и подобие. Любая машина остолбенеет и зависнет перед парадоксом. Но когда-то Пифагор ляпнул: «Всё есть число», и люди до сих пор повторяют. А ведь Пифагор имел в виду под этим «всё» только материальное, да и то сильно преувеличил. Попробуй-ка оцифровать любовь или совесть. Число не есть Бог. Число – это количество чего-то, что можно посчитать. И не более того. И когда множество становится Единым, а ноль отождествляется с бесконечностью, число исчезает за ненадобностью.
С другой стороны, чистому гуманитарию в философии делать нечего, ибо «Не геометр да не войдёт». Написано Платоном на вратах его академии. Отличай философию от умения пространно говорить общими фразами.
Всё предельно ясно только дураку. И он много судит. Чем выше человек, тем больше в нём сомнений, тем меньше говорит. Мудрецы молчат. О Боге вообще правильнее всего молчать. Когда же мудрецы решаются заговорить, они невольно спускаются на уровень слушателей и говорят понятным им языком аналогий. Любая аналогия бледна перед истиной. Слушатели же воспринимают аналогии буквально, поэтому с удовольствием берутся судить мудрецов и комментировать пророков. Приверженцы разных религий воспитаны в основном на комментариях (вторичных объяснениях, «свидетельствах» и пр.).