Выстрел. Выстрел. Выстрел. Работать старались ювелирно — целясь в нижнюю часть затылка, мгновенно обрывая жизнь.
Всего полчаса спустя дача погрузилась в практически полную тишину, которая сменила еще недавно бурлящую какофонию многоголосого храпа. Теперь только владелец, надсадно надрываясь, старался заставить стены вибрировать. Осталось последнее дело.
И Георгий, усмехнувшись, взяв со стола ведро из‑под шампанского, пошел на кухню. Набрал там из‑под крана самой горячей воды, так, чтобы терпеть нельзя было. И ухнул ее прямо на лицо храпуну. Такая водичка пробуждала намного сильнее, чем ледяная, особенно если попадает на открытые участки тела. Не гуманно, совсем не гуманно. Но кого это волновало?
Как и ожидалось, храп сменился отборным матом. Однако к чести Старика нужно сказать — сориентировался он очень быстро.
— Вы заказывали в 1996 году убийство семьи Князевых? — Вкрадчиво поинтересовался Георгий.
— Я заплачу больше, — хмуро произнес этот широко известный в узких кругах человек. Выступать и качать права он даже не попытался. Очень уж характерно свидетельствовали о намерении этих людей в масках лужи крови рядом с телами его гостей.
— И сколько вы готовы нам заплатить?
— Назови номер счета и сумму. Я переведу втрое больше.
— За кого ты нас держишь? — Фыркнул Георгий и начал медленно поднимать пистолет.
— Стой! — Вскинулся Старик. — Я все понял. Наличкой. Можно? — Поинтересовался он, кивнул на большую и совершенно безвкусную картину на стене. После чего, максимально избегая резких движений, приблизился к ней, аккуратно снял и стал возиться с сейфом, что эта мазня укрывала.
Вот так вот все было просто и банально. Впрочем, никакого смысла мудрить ему особенно и не требовалось. Ну кто в здравом уме полезет его обворовывать? Да еще на объекте с кучей вооруженной охраны и электронных средств. Сейф подался без труда. И на небольшом журнальном столике очень быстро выросла горка наличных 'американских рублей' и всяких безделушек — драгоценностей, преимущественно из золота.
— И это все? — С нескрываемым разочарованием спросил Георгий.
— Нет, что вы! — Замахал руками Старик, сразу сообразив, что предложил слишком мало. Поэтому, последующие полчаса он вскрывал заначку за заначкой, выкладывая пачки денег одну за другой. На что он надеялся? Сложно сказать. Наверное, как и большинство людей, пытался зацепиться хотя бы за одну крошечную соломинку надежды. Умом понимал, что все равно убьют, но надеялся на свою удачу. В конце концов, она его редко подводила. — Все, — произнес он. — Больше здесь ничего нет.
— Этого мало, — невзрачным голосом отметил Георгий.
— Сколько же тебе заплатили?! — Искренне удивился Старик. Ведь на журнальном столике было аккуратно выложено два миллиона долларов США с небольшим привеском.
— У тебя столько нет, — усмехнулся младший Князев. — Я их сын.
После чего, дождавшись, пока до Старика дойдет смысл слов, а лицо перекосит гримаса ужаса, с особым наслаждением всадил ему между глаз пулю. А потом, чуть погодя, вторую. Хотелось всадить всю обойму, но он сдержался. Не к чему давать дополнительные зацепки тем, кто постарается найти обидчика. Все получили по две пули. И этому столько же требовалось выдать.
Дело сделано. Последний долг отдан.
Говорят, что месть не дает успокоения. Ложь! Наглая ложь! По крайней мере, так подумал Князев. Ибо он в этот момент почувствовал облегчение. Словно целый небоскреб спал с его плеч, до этого давивший нестерпимым чувством вины и осуждения все эти годы. Душа отца нашла упокоение. Он его простил… или Георгий сам себя простил.
Не каждому по душе такое начало.
Чтобы его понять, нам нужно отмотать время лет на тридцать назад. Туда, в начало девяностых, когда Гоша разругался в хлам с отцом. После чего ушел в армию.
Ну, поругался и поругался. С кем не бывает. Однако, когда наш герой дозрел до того, чтобы поехать и примириться с отцом, того убили. Вместе с матерью. И вот, ветеран первой Чеченской кампании в одночасье стал круглым сиротой. С огромным камнем вины на душе. Ведь он не успел попросить прощения.
А дальше пошло — поехало.