Пролетарское государство только что родилось, а Владимир Ильич уже думал о книгах для народа…
Сразу же после свержения Временного правительства принимались меры к тому, чтобы приобщить широкие массы к политике, чтобы правильно информировать их о происходящих событиях, чтобы снабдить их книгами, газетами, листовками, брошюрами. По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, один из первых декретов Советской власти — Декрет о земле — был не только немедленно напечатан в газетах, его много раз издавали отдельной книжечкой и бесплатно рассылали во множество экземпляров в губернские и уездные города, во все волости России.
Что же прежде всего выпускалось в то время, какие книги рассылались? «Это была, — пишет Джон Рид, — не дешевая, разлагающая макулатура, а общественные и экономические теории, философии, произведения Толстого, Гоголя и Горького»…
Особенное внимание обращалось на труды классиков марксизма. В 1918 году тиражи произведений Маркса и Энгельса доходили до 50 тысяч, В. И. Ленина — до 500 тысяч экземпляров.
Появляются первые крупные издания художественной литературы: собрания сочинений Салтыкова-Щедрина, Чехова, Глеба Успенского, Герцена… Они печатаются огромными для того времени тиражами — от 50 до 100 тысяч экземпляров. Начался выпуск «Народной библиотеки». Читатели получили «Метель» и «Выстрел» Пушкина, «Тамань» Лермонтова. Одной из лучших продукций полиграфии первого года революции была повесть Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат» с иллюстрациями Е. Лансере. В 1918 году вышла поэма А. Блока «Двенадцать».
И книга не лежала на складах — она немедленно поступала во все уголки страны. Спрос на нее был огромный.
В эти годы по инициативе М. Горького предпринимается ряд интереснейших издательских начинаний. Такова «Всемирная литература», ставившая своей целью познакомить читателей со всеми сокровищами мировой поэзии и прозы.
Англичанин Герберт Уэллс, посетивший молодую Советскую республику в 1920 году, в книге «Россия во мгле» так охарактеризовал деятельность «Всемирной литературы»: «…Большинство писателей и художников нашли работу по выпуску грандиозной по своему размаху, своеобразной русской энциклопедии всемирной литературы. В этой непостижимой России, воюющей, холодной, голодной, испытывающей бесконечные лишения, осуществляется литературное начинание, немыслимое сейчас в богатой Англии и богатой Америке. В Англии и Америке выпуск серьезной литературы по доступным ценам фактически прекратился сейчас „из-за дороговизны бумаги“. Духовная пища английских и американских масс становится все более скудной и низкопробной, и это нисколько не трогает тех, от кого это зависит. Большевистское правительство, во всяком случае, стоит на большей высоте. В умирающей с голоду России сотни людей работают над переводами; книги, переведенные ими, печатаются и смогут дать новой России такое знакомство с мировой литературой, какое недоступно ни одному другому народу».
По предложению М. Горького стали выходить книги серий «История фабрик и заводов», «Жизнь замечательных людей», «Библиотека поэта», «История молодого человека XIX века».
Тома «Литературного наследства» были призваны помочь детальному и полному изучению литературных источников…
Так росло и ширилось наше книгоиздательство, воплощая на практике ленинское указание о необходимости продвижения книги в самые широкие массы рабочих и крестьян. Уже в 1918 году было напечатано около 7000 книг и брошюр общим тиражом почти 70 миллионов экземпляров. Сейчас даже трудно представить себе, что сравнительно недавно — в масштабах истории — в стране лишь один человек из четырех умел читать вывески и названия улиц. Трудно представить тиражи книг в несколько сотен экземпляров. Трудно представить, как можно было обходиться без учебников. А ведь совсем не просто было победившему классу подниматься к вершинам науки.
Учиться, учиться и учиться! — этот призыв вождя молодежь впервые услышала на III съезде РКСМ 2 октября 1920 года.
Вот что писал о тех днях Джон Рид: «Вся Россия училась читать и действительно читала книги по политике, экономике, истории — читала потому, что люди хотели знать… Жажда просвещения, которую так долго сдерживали, вместе с революцией вырвалась наружу со стихийной силой. За первые шесть месяцев революции из одного Смольного института ежедневно отправлялись во все уголки страны тонны, грузовики, поезда литературы. Россия поглощала печатный материал с такой же ненасытностью, с какой сухой песок впитывает воду».