Но «тренироваться» и изучать совершенно ненужный, чужой язык (пусть и называемый «рідной мовой») украинцы, естественно, не желали. В результате — периодические издания «крестоносцев» практически не имели читателей. Например, по данным того же Ю. Сирого, судя по всему — завышенным, даже «Рідний край», одна из самых распространенных украиноязычных газет, имела всего около двухсот подписчиков (в основном — самих же «крестоносцев»). «И это в то время, когда такие враждебные украинскому движению и интересам украинского народа русские газеты, как „Киевская мысль“, „Киевлянин“, „Южный край“ и т. д., выходившие в Украине, имели огромные десятки тысяч подписчиков, и это подписчиков — украинцев, а такие русские журналы дешевого качества, как „Родина“, „Нива“ и т. д., выходили миллионами экземпляров и имели в Украине сотни тысяч подписчиков» {109}.
«Украинские периодические издания таяли как воск на солнце»,— вспоминал другой «крестоносец» — М. М. Еремеев (впоследствии — секретарь Центральной Рады) и рассказывал, как «один остроумный киевлянин напечатал на своей визитной карточке вместо специальности или титула — „подписчик "Рады"“ («Рада» — украиноязычная газета.— Авт.), что было значительно более редким явлением, чем университетские или докторские дипломы» {110}. Один из немногочисленных читателей украиноязычной прессы в письме в газету «Громадська думка» выражал благодарность газетчикам за то, что «хлопочутся о нас и трудятся, чтобы мы имели свой родной язык на Украине», но тут же сокрушался: «Лишь жалко, что бедные люди моего села не хотят и знать о таких газетах, как ваша и „Наша жизнь“ или другие прогрессивные газеты, они влюбились в „Свет“ и „Киевлянин“ и другие черносотенные» {111}. «Свои духовные потребности большинство украинцев удовлетворяет русской литературой,— жаловалась украиноязычная газета «Сніп».— Когда же спросишь: „Почему это вы читаете русскую? Разве ж на украинском языке нет журналов или газет соответствующей ценности?“, то услышишь такой ответ: „Я не привык читать по-украински“» {112}.
Не помогло ни разъяснение отдельных слов, ни регулярно публикующиеся в прессе указания, что букву «и» следует читать как «ы», букву «є» — как «йе», а «ї» — как «йі». Даже активисты украинофильского движения заявили, что не понимают такого языка и засыпали Грушевского просьбами вместе с газетами и книгами присылать словари. «То, что выдается теперь за малороссийский язык (новыми газетами), ни на что не похоже,— в раздражении писал украинской писательнице Ганне Барвинок известный литературный и театральный критик, щирый украинофил В. Д. Горленко.— Конечно, эти господа не виноваты, что нет слов для отвлеченных и новых понятий, но они виноваты, что берутся за создание языка, будучи глубоко бездарны. Я получаю полтавский „Рідний край“ и почти не могу его читать» {113}.
«Рождение украинской прессы после первой революции, рост политической сознательности — а по этой причине рост читательской массы — поставили перед современным литературным языком украинским требования, значительно превышающие его тогдашние ресурсы,— признавал позднее «сознательный украинец» Кость Довгань.— Это обусловило интенсивное развитие языка: создавались поспешно новые слова и обороты, еще больше заимствовалось их у соседних языков, более развитых,— и все это беспорядочно, по-кустарницки, без определенного руководства со стороны какого-нибудь учреждения научного. Обогащаясь таким способом, пренебрегая самыми элементарными законами фразеологии и синтаксиса украинского, украинский язык — книжный и газетный — часто-густо представлял собой печальную картину языковой мешанины, пеструю лексическую массу, чуждую органично и непонятную читателю-украинцу» {114}.
«Язык галицкий, как непонятный украинскому народу, не может иметь места ни в учреждениях, ни в школах на украинской территории,— вынуждены были занести в свою программу члены революционного Украинского республиканского союза «Вільна Україна».— УРС будет ратовать за свой родной язык — язык Шевченко, который должен получить самое свободное развитие, чтобы сделаться культурным языком, а до тех пор общегосударственным языком остается язык русский» {115}.