Все в бешеном темпе начинают строить дорогу, и только тут выясняется, что покрывать ее нечем. Дорога достаточно длинная, нужно много бетона или асфальта, на худой конец — плит, чтобы замостить ее, но ничего этого нет! Строительство уже закончено, стройматериалы извели, а те, что не извели, растащили по домам или использовали на иные нужды, как у нас вообще в стране принято. Было бы времени больше — оставалась бы и возможность заказать еще стройматериалов… Но времени-то нет: Хрущев приезжает через неделю. В итоге замостили дорогу тем, что нашлось под рукой: осколками плит, остатками бетона… А финальную ее часть, пару километров на подходе к самой электростанции, замостили тем белым мрамором, килограмм которого стоит как центнер асфальта! После строительства ГЭС его осталась целая груда. Мрамором же выложили и приборный цех, откуда велось управление станцией и куда должны были привезти на экскурсию Хрущева. Хрущев, естественно, остался доволен встречей. У нас вообще во все времена большое начальство встречали так, что простые люди думали, будто это инопланетяне прилетели. Вот только еще одно «НО» — уже после запуска ГЭС стало ясно, что кто-то капитально ошибся в расчетах, и эта махина, в которую были вбуханы фантастические средства, работает примерно на одну треть от расчетной мощности.
— И где сейчас этот «кто-то», допустивший ошибку в расчетах? — поинтересовался Павел.
— Не знаю. Наверное, сидит до сих пор, если, конечно, дожил до наших дней. Тогда с этим было строго… Так и стоит у нас самая большая в мире ГЭС, которая, впрочем, работает как вполне обыкновенная.
— И что же, дорога к ней так и осталась мраморной? — теперь Павел определенно ощущал в названии городка некую иронию.
— Нет. Через недельку после отъезда Хрущева туда допустили иностранных журналистов, похвастаться, мол, какую махину мы отгрохали. Журналисты же куда больше заинтересовались дорогой из мрамора, нежели самой станцией, и чуть позже раструбили о ней в своих газетах. Они писали, что русские настолько богаты и так любят швыряться деньгами, что даже могут позволить себе мостить дороги самым дорогим в мире мрамором. Хрущев, прочтя пару таких статей, пришел в ярость, совершенно забыв о том, как ему самому поначалу понравилась эта мраморная дорога. Генсек заявил, что с людей, допустивших «разбазаривание социалистической собственности» следует спросить по всей строгости закона. А мрамор залить асфальтом, чтоб никто его больше не видел. Так и было сделано…
— И что же, всю эту красоту просто залили асфальтом?
— Именно так. Сама не видела, но об этом читала…
Павел был безмерно удивлен. По его мнению, «швыряние деньгами» и «разбазаривание» как раз в том и заключалось, чтобы заливать асфальтом дорогостоящий мрамор… А мощение им дороги — это даже не швыряние деньгами, а попросту какой-то идиотизм. Впрочем, он уже давно привык к особенностям России, о которой, без преувеличения можно было сказать, что здесь возможно все…
В тот вечер Валя еще многое рассказала ему о Мраморном и других подобных городках. О том, как они возникали на просторах России, о том, какие люди обычно обитают в таких местах, и как вообще живут эти города.
В частности, Валя заверила Павла, что обещанный «социалистический рай», уверовав в который, на очередную стройку века слетались потенциальные «строители», на деле обычно оказывался своей полной противоположностью, и сейчас в таких городках царят полный хаос, беднота и запустение. И если в Москве практически любой при желании может найти себе работу, то, например, в Мраморном это сделать практически невозможно. Дело в том, что в подобных городах, созданных вместе с появлением какого-либо громадного предприятия, работать можно было именно на этом предприятии, либо в сферах, обслуживающих работников этого предприятия. Но время шло, грянула «перестройка», и громадные заводы и фабрики, на которых работали тысячи людей, начали останавливаться. Люди оказались на улице без денег и средств к существованию. Работать стало негде… Отсюда и специфика жизни маленьких городков.
Вся эта информация была исключительно интересна, и Павел с увлечением слушал, но увы, Валентина ничем не смогла помочь ему в главном вопросе: почему именно Мраморный стал обиталищем чего-то сильного и Темного. Валя ничего не слышала ни о странных происшествиях в этом городке, ни о чем либо еще подобном.
«Впрочем, — думал Павел, подъезжая к Мраморному, — всегда остается шанс, что в происходящем здесь не было и нет ничего сверхъестественного. Может, Чирков просто воспринимает ситуацию в городе слишком близко к сердцу, а на самом деле Мраморный — лишь городок, который волею судеб да еще экономической нестабильности последних лет стал местом разгула обыкновенных преступников, пользующихся бедностью и отчаянием простых людей».
Поезд начал сбавлять ход, и Павел, подхватив сумку, двинулся к выходу.
Вот и он, Мраморный… Маленький городок с большими загадками. Двухэтажное здание вокзала, высящиеся позади него пятиэтажки, натыканные не так, как в густо застроенной Москве, а на весьма приличном расстоянии друг от друга… Одним словом, маленький Сибирский городок, в котором нет, да и не может быть ничего примечательного.
Однако, едва ступив на асфальт перрона, Павел ощутил, как рушатся его надежды на то, что Мраморный окажется обычным городком, разве с чуть более высоким уровнем преступности по сравнению с ближайшими соседями. Воздух был буквально пропитан темной аурой, аурой смерти и страха. Чтобы почувствовать это, Павлу даже не было нужды раскидывать вокруг себя сканирующую сеть. Город был перенасыщен злобой… Обычно такое ощущение возникало у Павла, когда рядом с ним оказывался сильный Темный. Что-то подобное он испытывал во время боя в торговом центре на Манежной, сразу после того, как черный монах увидел его. Аналогичное чувство возникло у него и во время боя с Георгием — сильнейшим Темным, какого он встречал за свою жизнь. Но тогда все было просто: Темный видел Павла и непроизвольно начинал источать ненависть. Но чтобы целый город умел ненавидеть?
Интересно, ощущают ли это живущие здесь? Или их чувства уже настолько притупились, что они ничего не замечают?
И тут же Павел содрогнулся, вспомнив историю, рассказанную ему однажды его учителем Акирой Моримото. Акира-сан говорил, что когда он еще был молодым, судьба занесла его в маленький поселок, о котором шла дурная слава. Поговаривали, будто люди обходят его стороной, испытывая какой-то безотчетный ужас. Оказалось, что жителями этого места были одни лишь Темные, аура которых и отгоняла непрошеных гостей. Человек сто Темных! А раз может быть небольшой поселок Темных, то почему бы жителям Мраморного, всем его десяти с лишним тысячам, тоже не оказаться служителями Игни Этферро?