О некотором оживлении города свидетельствуют и записки того же де Плано Карпини, составленные им уже при возвращении из Монголии летом 1247 г. В Киеве папский посол застал многих купцов из Польши, Австрии и других стран. Девять купцов из Византии Карпини называет по именам, добавляя при этом: «…было еще и много других, имена которых нам неизвестны». В связи с этим М. Грушевский резонно заметил, что Киев и далее «вел заграничную торговлю, наверное — не пеплом татарских пожарищ».
В городе сохранился и функционировал собор Михайловского Златоверхого монастыря, а также не дошедший до наших дней Федоровский монастырь. Очевидно, в XIII и в XIV столетиях продолжал действовать Киево-Печерский монастырь, поскольку в 1274 г. его архимандрит Серапион был посвящен в сан владимирского епископа. Под 1289 г. упоминается еще один киево-печерский архимандрит Агапит, присутствовавший при похоронах волынского князя Владимира. К концу XIV в. относятся сведения о погребении в Киево-Печерском монастыре многих знатных лиц, таких как митрополит Дионисий, князья Скиргайло и Владимир Ольгердовичи.
Аналогичные сведения говорят и о сохранности Софийского собора. Подобно многим киевским храмам и монастырям, он был ограблен захватчиками и опустошен, но само здание уцелело. В 1273 г. митрополит Кирилл III созвал в отремонтированной и благоустроенной Софии поместный собор, на котором, помимо прочего, были осуждены распространившиеся в то время среди духовных лиц злоупотребления. Здесь же в Софии в 1280 г., в соответствии с его завещанием, митрополит Кирилл и был погребен.
В 1288–1289 гг. приемник Кирилла — митрополит Максим рукоположил «в Святой Софии в Киеве» владимирского, тверского и ростовского епископов, при этом последний до своего посвящения был игуменом в киевском Богословском монастыре. По сообщению С. М. Соловьева: «Сначала Максим показал, что столицею митрополии русской должен остаться Киев; сюда в 1284 году должны были явиться к нему все епископы русские». На состоявшемся в том году Соборе «Руской митрополии» была утверждена киевская редакция «Кормчей книги» — осуществленного в Болгарии по заказу митрополита Кирилла III перевода «Номоканона» (византийского сборника церковных правил и относящихся к церкви императорских указов). Вряд ли бы высшие церковные иерархи, если действительно имело место тотальное разрушение города, проводили свою встречу среди развалин. На обширном пространстве «Руской митрополии» было немало уцелевших от монгольского нашествия городов, которые почли бы за честь принять у себя Собор архиереев. Таким образом, перечисленные события убедительно свидетельствуют, что и после монгольского завоевания Киев и собор Святой Софии сохраняли свою духовно-историческую роль резиденции Киевского митрополита, который по-прежнему осуществлял отсюда управление православными епархиями Руси.
С 1375 по 1380 г., а затем с 1382 по 1390 г. на митрополичьем дворе Святой Софии жил изгнанный из Москвы митрополит Киприян. Никоновская летопись, описывая его второй приезд в Киев, сообщает, что митрополит был встречен далеко от города князьями, боярами, вельможами, и «народы мнози с радостью». Данное сообщение особенно интересно тем, что в нем упоминаются князья, бояре и множество народа, чего никак не могло быть в опустевшем и заброшенном людьми городе.
По сведениям изданной в 1982 г. институтом истории Академии наук Украинской ССР трехтомной «Истории Киева», несмотря на тяжелый урон, сумело выжить киевское ремесленное производство. Конечно, в сравнении с домонгольским периодом ремесло огрубело и опростилось, снизилась или вовсе забылась техника сложных операций, сузился ассортимент изделий. После татарского нашествия на Руси совершенно прекратилось производство стеклянных браслетов, мастерские по изготовлению которых были сосредоточены в Киеве. Точно так же не встречаются более в археологических слоях, относящихся к временам после монгольского завоевания, сердоликовые, зерненые и золотостеклянные бусы, привески, амулеты и другие предметы киевского производства. Ни один из уцелевших от татарского разгрома городов Руси, даже Новгород Великий, не владел, очевидно, секретом изготовления предметов с перегородчатой эмалью, поскольку после нашествия кочевников на Киев их производство также совершенно прекратилось.