Дарование новых привилегий перешедшему в католичество дворянству было далеко не единственной целью Городельских соглашений. Читатели, безусловно, уже заметили, что всякие значительные изменения во внутренней и внешней политике Великого княжества, все его достижения и неудачи получали отражение в очередном изменении положений Кревского акта. Так и победное завершение Великой войны было отмечено новой корректировкой связывающего два государства договора. Но на сей раз литовскую сторону представлял не чудом избежавший полного разгрома ворсклинский неудачник, а великий государь, по праву разделивший с польским королем славу победителя при Грюнвальде. Поэтому маятник польско-литовских соглашений качнулся не только в сторону дальнейшей интеграции двух стран, но и укрепления личной власти князя Витовта. Но обо всем по порядку.
В конце сентября — начале октября 1413 г. в польском городе Городле, расположенном неподалеку от литовской государственной границы, собрались король Владислав-Ягайло, великий князь Витовт, а также многочисленные представители польской и литовской знати. Пышное собрание закончило свою работу 2 октября подписанием актов, по-новому регулировавших отношения между Польским королевством и Великим княжеством Литовским. Вместо неясного термина «соединение (примыкание)», которым оперировал Кревский акт, Городельская уния гласила, что земли Литвы и Руси (т. е. Великое княжество Литовское) «присоединяются» к Польскому королевству. Разъясняя юридическое различие между старым и новым определениями, Э. Гудавичюс пишет, что «присоединение» означало очевидное подавление литовской государственности. Прежняя расплывчатость формулировок, позволявшая литовской стороне лавировать в зависимости от очередного поворота в отношениях между двумя государствами, была заменена более четкими терминами, не оставлявшими сомнений относительно будущего Великого княжества — оно должно было присоединиться, то есть, стать частью Польского королевства.
Идеей постепенного втягивания Литовского государства в состав Польской Короны был проникнут и новый порядок получения верховной власти в Великом княжестве. Ягайло и Витовт подписали совместную грамоту, а литовские дворяне приняли специальный акт, которыми было отменено установленное Виленской унией право польского короля восстановить после смерти Витовта прямое правление в Литве. Казалось бы, это усиливало институт великого литовского князя, но на самом деле полномочия литовской стороны по самостоятельному выдвижению своего правителя существенно ограничивались. Отныне великий литовский князь должен был получать власть из рук польского монарха, который назначал его с согласия польского и литовского государственных советов. Одновременно Владислав-Ягайло передал часть своих личных вотчинных прав на Великое княжество Польской Короне, а его титул верховного князя Литвы стал всего лишь элементом польского королевского титула. Решено было также проводить на польской территории (в Люблине или Парчеве) совместные сеймы польской и литовской шляхты для обсуждения государственных дел обеих стран. В Вильно и Тракае по польскому административному образцу вводились должности воевод и каштелянов[12].
Кроме того, отмечает Гудавичюс, хотя в Городельских актах это и не упоминалось, высшая польская знать объявила Витовта опекуном принцессы Ядвиги — малолетней дочери Владислава-Ягайло и королевы Анны. В результате великий литовский князь стал вторым по значению лицом в польской системе государственной власти, но такое положение было получено в обмен на дальнейшее сокращение суверенитета Литовской державы. В этой связи Гудавичюс справедливо отмечает, что «Городельский договор был большой личной победой Витовта, достигнутой ценою правовых уступок, вредных для Литовского государства. С юридической стороны Городельская уния была для Литвы еще более неудобна, чем Кревский договор».