В июне 1431 г. Владислав-Ягайло с большим войском вторгся на Волынь, взял Владимир, а затем двинулся к Луцку. Там поляки столкнулись с основными силами Свидригайло, в бою на р. Стырь разбили литовское войско и осадили Луцкий замок. Оборонял замок сильный и хорошо вооруженный (имелись даже бомбарды) гарнизон во главе с киевским воеводой Юршой. 13 августа королевские войска предприняли штурм, но были отбиты. Под руководством Юршы, изобретательно и надежно организовавшего оборону, гарнизон отражал все приступы. Осада затянулась на несколько недель, поляков стали тревожить партизаны из местных жителей, которых поддерживали соотечественники из Червоной Руси. На сторону Литвы перешел волынский замок Ратно.
Характеризуя особенности начавшейся войны, Я. Длугош пишет, что во время осады Луцка обе стороны «исполнились кровавой жестокости» в отношении пленников. Еще одной отличительной чертой начавшихся военных действий стала религиозная нетерпимость. Двигавшиеся к Луцку польские войска жгли православные церкви, а православное население, в свою очередь, обращало в пепел католические костелы. Кроме того, как сообщает М. Стрыйковский, составлявшие луцкий гарнизон «…русаки и литва, которые были с ними греческого вероисповедания», при подготовке к обороне перебили всех поляков и католиков. Особый драматизм событиям придавало то обстоятельство, что в качестве врагов в той войне встретились воины, бывшие некогда братьями по оружию — ветераны Великой войны и Грюнвальдского сражения. Вернувшийся на родину в 1430 г. князь Федор Острожский воевал на стороне Свидригайло и, по сообщению В. Антоновича, на его долю выпало «защищать или, скорее, возвратить занятую уже поляками Подольскую землю. Несмотря на превосходство польских сил, благодаря энергии и деятельности князя Федора, цель эта была в значительной степени достигнута: он успел отстоять все южное Подолие до Буга», освободил от польских войск Брацлав, Скалу и Смотрич и даже временно овладел Каменцем. Вскоре на помощь к Федору Острожскому подошли отряды молдавского господаря Александра. В это же время происходили боевые столкновения в Белзском и Холмском княжествах.
Долговременную осаду польских войск выдержал находившийся в самом центре военных действий Олесский замок, получивший впоследствии известность в качестве «колыбели польских королей». Гарнизон замка состоял из жителей Червоной Руси, а возглавляли его оборону тамошний староста Ивашко Преслужич и его помощник Масько — сын боярина Каленика, владевшего львовским храмом Святого Юра. Непосредственное участие в защите замка приняли владельцы окружающих сел бояре Олехно из Черемошни, Ивасько Мостич из Кадлубиска, Дзюрдзь из Стругана, Сенько из Смольного, Демко из Ожидова, Иван из Пидгорец, Негов из Старых Бродов и другие. Овладеть обороняемым русинами Олесским замком польские войска так и не смогли.
Безусловно, участие русинов Галичины в боевых действиях на стороне Великого княжества Литовского свидетельствовало о нарастании недовольства православного населения Польского королевства своим положением. Как уже отмечалось, польская шляхта еще в последней трети XIV ст. добилась от королевской власти признания права собственности на свои имения с одновременным введением шляхетского самоуправления и выборного судопроизводства. В то же время, «бояре-рыцари» Червоной Руси по-прежнему считались личными «слугами» короля. Как пишет Н. Яковенко, это накладывало на их землевладение существенные ограничения. Без разрешения короля или его наместников бояре-русины не могли продавать или дарить свою землю; под угрозой конфискации имения были обязаны жить в собственных селах и лично выполнять конную службу по вызову короля, а если имение было большое — еще и выставлять при каждом военном походе определенное число вооруженных воинов. На них были возложены работы по ремонту и укреплению замков и исправлению мостов, а иногда — уплата определенных натуральных налогов, в том числе «овсяной дани» зерном. Местный боярско-рыцарский люд, отмечает далее Яковенко, в отличие от самоуправляющейся польской шляхты, подлежал судебной юрисдикции королевских наместников — каштелянов, управлявших большими оборонительными замками в Перемышле, Галиче, Сяноке и Холме, а верховные — властные и судебные — функции принадлежали генеральному старосте во Львове. По мнению Яковенко, названные формы зависимости местных бояр от короля объяснялись не столько спецификой власти над территорией, добытой «правом меча», сколько консервацией местных порядков, унаследованных еще от времен Киевской державы. Тем не менее, разительное отличие в статусах польских шляхтичей и бояр-русинов вызывало серьезное недовольство последних, в полной мере проявившееся в пролитовских настроениях галичан во время войны 1430–1431 гг.