В самом Литовском государстве ситуация тоже существенно изменилась. Как и следовало ожидать, на ведущее место в окружении великого князя Свидригайло выдвинулась православная аристократия. Одновременно это был реванш вельмож княжеской крови Рюриковичей и Ольгердовичей, которых во времена Витовта нетитулованная знать, в лице многочисленных Радзивиллов, Гоштовтов, Кезайлов и др., отодвинула на второстепенные роли. Родовитой православной аристократии при виленском дворе стало так много, что знакомый нам краковский епископ Збигнев Олесницкий в 1432 г. с раздражением писал: «Русины взяли преимущество над литвинами, чего не было при покойном Витовте». Сам великий князь, выкрещенный по распоряжению Владислава-Ягайло после Кревской унии из православия, сохранял верность католицизму. Вероятно, Свидригайло в вопросах личного вероисповедания разделял подмеченную В. О. Василенко особенность в религиозности литовских правителей: великий князь, как и раньше, должен был быть одной веры с этническими литовцами. Правда, ревностным католиком Свидригайло так никогда и не стал, в двух своих браках был женат на православных княжнах, а его принадлежность к католической конфессии никак не сказывалась на популярности князя среди православного населения.
Нам уже приходилось писать о крайней противоречивости характеристик, которые дают источники данному представителю династии Гедиминовичей. Однако те огромные надежды, которые связывало с приходом к власти Свидригайло православное население Литовского государства, понуждает нас еще раз обратиться к оценкам личности этого неординарного человека. Как пишет Н. Яковенко, фигура младшего Ольгердовича по сей день является определенной загадкой для историков, а его извилистый жизненный путь мог бы составить канву не одного приключенческого романа. Оценки летописцев северо-восточной Руси мы уже приводили; обратимся к польским источникам, имеющим твердое и однозначно отрицательное мнение о князе Свидригайло. По описанию Я. Длугоша, князь «…был предан пьянству и забавам; натуру имел щедрую, но непостоянную и неистовую; умом и способностями не отличался, не было в нем и рассудительности и уважения, вместе с тем он беспредельно подвергался гневу… Однако, несмотря на это большой щедростью и участием в банкетах он получил себе приязнь многих людей, особенно русинов, так как хотя сам был католиком, но обнаруживал большую склонность к их вере». Другие польские хронисты, включая А. Гваньини и М. Стрыйковского, также наделяют Свидригайло чертами предателя и тирана, и придерживаются мнения, что именно попойками и щедростью князь приобрел благосклонность русинской аристократии.
Эти объяснения польских историков причин популярности Ольгердовича среди православного населения вызывали сомнение еще у П. Г. Клепатского, заметившего, что такая несдержанность Свидригайло кажется сомнительной, учитывая чрезвычайную подвижность и неутомимость, которые князь обнаруживал в борьбе с врагами. Очевидно именно поэтому в характеристике князя Свидригайло, данной Н. Яковенко предпринята попытка как-то объединить столь противоречивые черты характера данного правителя. Перипетии бурного жизнеописания Свидригайло, пишет Яковенко, показывают, что он, в самом деле, имел взрывной и непрогнозируемый характер, а также был неуважительным и бессмысленно мстительным человеком. Однако указанные недостатки компенсировались непревзойденной способностью Свидригайло привлекать к себе людей, готовых на самопожертвование и риск ради очередной, часто авантюрной, идеи своего неспокойного кумира.