-Есть хочешь? - хмурясь, переспрашивает Мстислав.
Алим вздрагивает. Торопливо сгоняет сонное оцепенение. Желудок радостно подпрыгивает, бодает ребра. Уже четвертый день толком не ел. Все убегал.
-Не худо бы, - подражая говору воина, отвечает вор. - Только не свинину. И вина не надо.
Мстислав удивленно хмыкает. Ну вор дает. Только очнулся, а уже условия ставит. Ничего, голод припрет - все сожрякаешь. Сейчас, правда свинью на версту вокруг не сыщешь, а потом... Потом у них не будет. Одна мысль о путешествии вместе с вором не прибавляет оптимизма. Воин легко вздымает тяжесть тела на ноги. Толкает землю. Упругими шагами уносится в чащу. Словно бесплодный дух проходит сквозь ветви. Ни один листочек не шелохнулся. Ни одна веточка не надломилась. А угадать, в какой стороне скрылся русич, не сможет и бывалый охотник. Даже Алим, видевший где спину воина скрыли ветви, не вспомнит куда ушел. Отсутствовал Мстислав недолго. А на поляну вышел совсем с другой стороны. Бесшумно пересекает поляну. Ничего не подозревающий Алим, все пялился в ту же сторону, где скрылась воинская спина. Лишь когда Мстислав скинул тяжелую тушу молодого оленя, вор подскакивает. Испуганно оглядывается. Широкая улыбка воина кажется чудовищным оскалом. Хищным и страшным. Быстро освежевав тушу, Мстислав нарезает длинных веток. Сдирает кожицу. Алим недоуменно смотрит на приготовления русича. Самое лучшее мясо выстраивается в ряд на прутьях. Ровные ломти даже сырые кажутся аппетитными, зовущими. Воин быстро разбрасывает костер. На черном пятне остаются лишь рубиновые угли. От них несет нестерпимым жаром. Еще мощнее чем от костра. Невидимыми упругими волнами жар охватывает подставленные ломти мяса. Куски прямо на глазах обретают милые любому взгляду оттенки. Прозрачные капли срываются на угли. Те радостно шипят в ответ. Разгораются с новой силой. Ласкают в руках жара мясные ломти. Запах просто одуряющий. Бьет в ноздри, заставляет голову кружиться в неведомом хороводе. Желудок нетерпеливо рвется по пищеводу, словно желает посмотреть на коричневые куски. Как щенок жаждет побыстрее вцепиться в нежное мясо. Зачем жарить, я и так съем! Главное теплое, уже хорошо. А мясо обрастает ровной корочкой. Даже на вид хрустящей и аппетитной. Рот быстро наполняется слюной. Даже торопливые глотки не в силах помочь от такого потопа. Струйка слюны проскальзывает между плотно сжатыми губами Алима. Белой ниткой скользит по подбородку. Вор торопливо вытирает лицо. Нетерпеливо дергается, будто дерганья подгонят угли или жар. Алиму приходится напрягать все силы, чтобы не вскочить. Не забегать по поляне в ожидании долгожданной пищи. Запах накатывается с новой силой. Не привыкшее сознание мутится. Отходит от реальности. Остается только неумолимый голод и дразнящий, зовущий запах. Наконец Мстислав снимает с вертела первые ломти. Самые темные, но еще не спелые. Отдает вору. Алим жадно набрасывается на пищу. Серединка прожарена не до конца, из-под пальцев брызжет кровь, но на такие мелочи можно просто не обращать внимания, когда желудок сам подпрыгивает за каждым куском. А перед богом вину можно замолить... потом. Мясо не дало желанной сытости, лишь пресытило необузданные чувства. Теперь Алим сидит спокойно. Усилием воли давит недостойные порывы. Мясо наконец готово. Сладкая корочка потрескивает, лопается. Горячие капли падают на руки. Обжигают. Вор часто сует пальцы в рот, смягчает поцелуи жестокого жара. Мстислав ест с достоинством не одергивает руки от горячих капель. С рыком подхватывает языком, пока не доползли до локтей. Мясо вышло наславу. Тает во рту, едва коснувшись языка. Обалденный вкус буквально вырубает сознание на пару секунд. Корочка приятно хрустит на зубах. Теплота сытости входит в животы. Голод пристыжено убирается в дальний угол. Уступает место истинной хозяйке.