Кони расходятся по окрестностям. Объедают окружный кустарник, низкие деревья. Радуются короткому передыху. Зеленый ковер не тревожат: нагнуть голову - неимоверный труд. Алим довольно лежит на зеленой подстилке. Узорчатый потолок листвы кажется чем-то немыслимо-экзотичным. Словно неведомый скульптор обтесывал каждый лист. Лучшие художники собирали такой потрясающий пейзаж. Живые краски, словно играют. Меняют оттенки. Искрятся на солнце. Веселые солнечные зайчики пляшут по поляне. Гоняют собратьев. Солнце едва проглядывает сквозь листву. Уже багровое. Чуждое изумрудному миру леса. Могучие деревья перешептываются. Готовятся к ночному покою. Зверье обеспокоено суетится. Старается получше устроится. Муравьи приносят последние крохи пропитания. Все еще резвые. Но постепенно караванные тропы мелеют. Живые реки фуражиров истончаются. Становятся малыми ручьями. Сухие солдаты придирчиво осматривают входящих. Щупают. Сурово проверяют вечерние рейсы. Именно вечером в муравейник проскальзывают всякие халтурщики да халявщики. Задурно пользуются муравьиным гостеприимством. Алим расслабляет натруженное тело. Мышцы словно растекаются по упругому настилу. Мысли бегут вялые. Лениво толкаются. Сливаются в нечто невообразимое. Непонятное. Веки сами собой отрезают окружающий мир. Оставляют вора в сладостных грезах. Красивые сны одолевают сознание. Топят, словно вода. Захлестывают с головой. Тянут вглубь сильными водоворотами.
Холодная вода резко приводит в чувство. Мысли испуганно мечутся. Сталкиваются упругими лбами. Тело трясет от холода. Зубы выбивают причудливую дробь. Над мокрым вором стоит ухмыляющийся Мстислав. В одной руке - походный котелок. Сырая кожа усиливает рельеф мускулатуры. Широкие грудные пластины кажутся уже ртутными. Медленно перетекают, меняя форму. Мокрые волосы в беспорядке разметались. Сырые портки липнут к ногам, очерчивая мощную мускулатуру. На широком поясе лениво дремлет ряд метательных ножей. Сбоку ютится большой кинжал. Такой сойдет в Риме коротким мечом любому легионеру. Из-за голенища - еще рукоять. Малый нож всегда спрятан. Его и за оружие не считают. Так, забавка. Витязь идет к коню. Бросает Алиму:
-Рано ночевать. Поехали, пока кони отдохнули, - грубый голос замирает. Варвар явно прикидывает что-то в небольшом умишке. Продолжает: - до вечера должны успеть. Если ничего не случится, в деревне окажемся с заходом, - тут же тон меняется: - Пошевеливайтесь, лентяи! Ишь, разлеглись!
Русич суров. Но только снаружи. Жалеет коней, но друзей жалеет еще больше: сейчас гоняет, а потом сами «спасибо» скажут. Правда Степан не выглядит уставшим и уж тем более - загнанным. Только южанин устает. На него и равняются Русичи. Стараются грузить поменьше. Маршруты выбирают попрямее. Не нужно быть волхвом, чтобы понять: от соратника жизнь зависит больше, чем от себя самого. А хороший соратник - лишняя проблема врагу. К тому же вор - хороший боец. Уже успел доказать. Такие нужны Родине. Хорошее потомство должен оставить. Надо только свести с какой-нить девицей. Русь на ловких людей не распыляется. Сынов воспитывает сильных, да закаленных. Но сила - дубина. А ловкость - копье. Дубина - ближе: еще деды да прадеды махали. Но копье для такой битвы - самое что ни есть подходящие оружие. К тому же интеллект какой ни есть. Мудрость прошлых поколений. Главное не увлекаться. Не лезть в глухие дебри умерших знаний. Нужно всегда идти вперед. Иногда достаточно просто знать, а поймут другие.