Мстислав небрежно швыряет пыльный дорожный мешок. Могучая фигура русича чуть осунулась. Плечи поникли, а глаза заполняет усталость. Витязь уже не выглядит строгой статуей, небрежно вытесанной из прочнейшего металла. Пока еще не падает от усталости, но две ночи на чеку дают о себе знать. Мстислав долго смотрит на мягкую кровать. Тело давно уже забыло радости приличного ложа. Спина привыкла к острым камням, а сердце исправно качает кровь, разгоняя ночной холод. Витязь глядит на заправленную лежанку и так и эдак, что-то прикидывает. Даже двигает руками, помогая воображению. Наконец лицо чуть меняется. Складки на лбу разглаживаются и сам русич, словно бы светлеет. Мышцы окончательно расслабляются, оставляя плечи свисать округлыми громадами, а спина теряет последние следы прямости. Мстислав долго с подвыванием зевает, блаженно щурится, бросая взгляд на окно. Круглое солнышко точь-в-точь напротив неровного квадрата. Зайцы носятся по усталому лицу витязя в беспрестанной чехарде. Перепрыгивают с носа на губы, лезут в глаза, ерзают, толкаются и топчутся. Мстислав небрежно смахивает настырных, бухается в кровать обломком скалы. Прочные доски недовольно вскрипывают под огромным весом. С трудом выгибаются. Витязь едва успевает нормально улечься, как комнату наполняет могучий храп.
Улицы встречают товарищей шумным многолюдьем, несмотря на рабочий час. Алим с интересом осматривает городок. В предыдущий раз просидели в корчме. Степан посматривает на друга. Объясняет и показывает. Широкие улицы ограничивают высокие стены теремов. Пусть и одноэтажных, но у каждого терема - подпол, что выпирает на пол человеческого роста, а только под ним - подвал. Деревянный терем, словно наседка на жердочке, высится на каменном основании. В комнатах неизменно высокие потолки. Алим так и не смог понять зачем русичам такие. Даже среди этих великанов не часто встречаются такие, кто достанет до потолка, хотя бы в прыжке. А над комнатами - неизменный чердак. В таком можно стоять в полный рост, ежели прямо посредине. Терем старосты и вовсе громада в два этажа. Широкий, словно озерцо. Второй этаж служит еще и постоялым двором. Туда ведет отдельная лестница. Терем, словно вареное яичко, очищенное от скорлупы. Ровная бревенчатая стена разделена полосками травы вперемешку с глиной и еще какой-то ерундой. Как, объяснил Степан - чтобы ветер в щели не задувал. Второй этаж, куда благополучно вселились путники разделен на маленькие комнаты, как раз для одного. Толстые стены, что разделяют комнатушки, способны потягаться с любым частоколом. Мебель в каждой комнате неизменно дубовая. Такую, даже на большое желание не сломаешь. Двери в каждой комнате, что уменьшенные крепостные ворота. Алиму приходится изрядно напрягать наросшие мышцы, чтоб сдвинуть этакую громаду. Зато никто не вломится среди ночи, даже если придут с тараном. В каждой комнате - окно и небольшая печка. А на двери с внутренней стороны - внушительный засов. Такой с легкостью выдержит посягательства захмелевших дебоширов. Пусть даже русичей.
Народ почти не обращает внимания на странного южанина. Алим так и не сменил одежду, а цвет кожи и волос, словно затмение средь ясного дня. Русичи поголовно белокожи, а волосы или светлы или рыжи. Черной расцветки, обычной для юга, вор не видел ни разу.
Степан, не долго думая, ведет друга в одежную лавку. Алим с интересом оглядывает прохожих, примериваясь к стилю и расцветке. Взгляд его не встречает ни широких шаровар, ни коротких узорчатых безрукавок. Даже халатов и тех нет. Головы русичи и вовсе оставляют непокрытыми. Одежда сплошь плотная и, словно бы прижимающаяся к фигуре. Оружия, как ни странно, ни у кого нет. Только однажды вор углядел троих дюжих мужиков, облаченных в кольчуги, с топорами за поясами. Степан, видя недоуменный взгляд спутника, лишь усмехается. У вора очень быстро складывается мнение о большом из мелочей. Для воина это, конечно, хорошо, но только для воина. От Алима волхв не ожидал такой поспешности. Но вор не был бы вором, если б не умел быстро ориентироваться. А этого у южанина не отнимешь.
-Оружие в городах положено носить только стражам, - говорит Степан. - Или таким вот как мы, привлекая внимание стражников. Разве у вас иначе?