Бояре Кучковичи. Родственники первой жены князя.
Ефрем Моизович. Чиновник.
Прокопий, Кузьма Киевлянин. Верные слуги князя.
Призрак святого Глеба, умершего сына Боголюбского.
Горожане, священник, слуги, глашатаи, гости на пиру.
Сцена 1
Весна 1174 года. Владимир. Площадь перед Успенским собором. Крестный ход на Пасху с Владимирской иконой. Следом – гуляние.
1-й боярин
(смотрит на собор)
Улита, старая княгиня и Всеволод, и Михаил-
Все вышли. Где ж наш господин?
2-й боярин
Знать свечи гасит, как всегда,
Он, словно староста церковный,
Пред службой сам их зажигает,
А после службы сам их гасит.
1-й боярин
Чудного много в нашем князе,-
От Рюрика ведет он род,
Себя же дворней окружил такой,
Что будет мне не в диво,
Когда его они задушат:
Одни разбойники да ведьмы!
2-й боярин
Всю голь собрал. Ему всех жалко,
Гостеприимен, как и дед,
Да вот одно не разумеет:
Змея останется змеей,
Хоть душу выверни пред нею.
Вот деда помню я его, -
Премудрый старый Мономах
Во всём любил большой порядок.
1-й боярин
Наш князь порядок почитал,
Пока вторично не женился,
Но с еретичкой вмиг забыл
Обычаи отцов и дедов.
2-й боярин
И раньше много своеволья
В нем было. Хоть отца любил,
Да без его благословенья сбежал на север,
В нашу землю.
1-й боярин
И то-чудское захолустье
Он превратил в цветущий край.
Чудь белоглазую заставил
Нам дань немалую платить!
Владимир пригородом был,
Теперь столица всей Руси!
Костям игральным уподобясь,
Из рук да в руки Киев ходит,
И беззаконье в нем царит;
У нас – то будет поспокойней.
2-й боярин
Да уж спокойно, и не знаешь,
Что завтра ждать, какой подвох, -
Мужей он лепших разогнал,
Бояр отцовских так пугнул,
Что до Чернигова бежали!
Родня, посадник ли, тиун –
Чуть провинился, разом на кол!
1-й боярин
Глаголешь верно, всю родню
Он удалил, как можно дальше,
Чтоб не делить для них земли.
Да мне-то это только любо,-
При сильном князе – Русь сильна,
И нет раздоров, как на юге.
Купцами хитрыми наполнил
Он наш богохранимый край;
Здесь рукодельникам раздолье;
Каменотесы – мастера
Как будто тешутся искусством,
Друг друга будто обгоняют
В своём нелегком ремесле!
Вот златоверхий храм, возьми,
(показывает на собор)
Видал ли где красу такую?!
2-й боярин
А помнишь, князь хотел народ
Перед Успеньем удивить?
Велел он выстроить ворота,
Как в Киеве аль в Цареграде;
Застыть извёстка не успела,
И те ворота на толпу со звоном пали!
1-й боярин
Как не помнить,
Придавали двенадцать жителей всего,
Но князь взмолился на икону,
Призвал на помощь Богоматерь,
Ворота подняли – и все
Двенадцать живы – невредимы!
Князь зарыдал, ну что дитя!
(помолчав)
С ним был давным-давно в походе,
Когда болгар мы волжских били,
В такую сечу он залез, -
Шлем сбили – даже не заметил!
Горяч, но быстро остывает!
И осторожен, словно зверь!
2-й боярин
Уж двадцать лет сидит он сиднем
В своей пещере над рекой,
И сам уж заржавел, как меч;
Нет нас поднять, трубить в поход,
И вволю погулять на юге,
Домой богатства привезти;
Рабов, скотину и парчи,
Чтоб дочерей да баб потешить!
Из всех походов то я помню,
Как новгородцы нас побили
На Белоозере. Нас было семь тысяч,
Их же лишь пятьсот!
И десять суздальцев за гривну –
Пленённых продавали в рабство,
Овцы дешевле раза в три
Богатыри ценились наши!
Хорош наш князь, так осрамиться!
Все земли под себя подмял,
А Новгород – не по зубам!
1-й боярин
Тогда не он, Мстислав водил
Дружину нашу, и Андрей
Потерю войска не простил
Родному сыну.
Войну князь с детства не любил,
А в бой ходил лишь ради пользы;
И пусть он правит самовластцем,
А мы – подручники его.
Себе он славы не желает,
А похвалы ждёт лишь от Бога.
2-й боярин
Да я то что, я разве против?
Быть против – упаси Господь!
То слаб, то мудр, как Соломон,
Наш господин; то нищих кормит,
То знатных, словно смердов, гонит, -
Да разве нам его судить?
Вон показался наш отец!
Князь долго крестится, выйдя из храма. Приближается в сопровождении бояр и стражи. Все расступаются и кланяются. Позади князя семенит Анбал.
Князь
Нет, Русью должен править князь,
А не боярская пирушка!
Когда я вижу красоту, какую выстроил отец,
Какую продолжаю строить,
Я думаю: «Могли ли те, кто мыслит только о своём,
Такое сделать?!»
Они лишь жажду утоляли,
Лишь насыщали плоть свою,
Да все напрасно!
Их жажда, верно, на опаре,-
Растет, растет – не остановишь!
Всю Русь готовы растащить,
Сожрать, как сладкие куски!
Да я не дам – пока я жив!
(широко улыбается)
И как легко нам жить в отчизне, -
Врагов мы бьём, боимся Бога,
И строим храмы до небес!
Вот я, когда побил болгар,
На Клязьме церковку поставил,
Не церковь – лебедь у воды!
И каждый день, когда я вижу
Её красу в речной воде
Среди цветов, стрекоз, и солнца,
Я думаю: «Счастливей нас
Один лишь Бог!»
Подходят взволнованные бояре.
3-й боярин
Наш господине, по утру поймали, -
Казненного родня, Кучковичи они!
4-й боярин
Замыслили тебе худое!
Куда их: на кол или в погреб?!
Князь
Когда мы будем мирно жить,
Любить и строить, хлеб растить?!
Кто этих дурней подстрекает?!
Казнить! Сегодня же! Немедля!
Поспешно подходит Улита.
Улита
Зачем гневиться, господин?
(боярам)
А вы покуда не спешите!
(князю)
Зачем тебе решать поспешно,
Невоздержаньем смысл губить?
Коль голова в траву упала,
Её обратно не пришьёшь,
А может верного слугу
По наговору ты погубишь?
До земли кланяется Анбал, целует край княжеского плаща.
Анбал
Прости раба, мой господине,
Позволь мне слово лишь сказать!