В латинском варианте «грамоты» «привилегия» дается «роду Славян (genti Slavorum) или Мосхов» — «славному русскому роду» (glorioso stemmati Ruthico), чья власть распространяется от Варяжского до Каспийского моря. Три вождя этих Мосхов носят вызывающие недоумение с точки зрения славянской антропонимии имена Великосан, Хасан и Хауассан (уже Юрий Крижанич, хорватский книжник на русской службе, усматривал в них не славянские, а татарские имена — см. его сочинение «Политика», написанное в 1663–1666 гг.; Крижанич 1997. С. 373–374)[23]. Вступительная ремарка к «привилегии» гласит, что она «извлечена из рукописных анналов этих самых Мосхов». Мосхи, со времен Страбона известные в Армении, в средние века стали ассоциироваться с библейским потомком Иафета Мосохом и жителями Московского царства. Эти конструкции не могли не вызвать интереса русских книжников уже в XVII в. (подробный анализ истории знаменитого фальсификата — Александровой грамоты см.: Мыльников 1996. С. 45–94)[24].
Переориентация привилегии Александра со славянского мира на Московию выдает русские истоки цитированного латинского текста. А. С. Мыльников предположил, что этот текст был составлен по-латыни Себастианом Главиничем, побывавшим в Московии в составе австрийского посольства и подготовившим «Донесение о Московии и московитах» (ок. 1665 г.) (Мыльников 1996. С. 69–70). В древнерусской традиции близкий текст сохранен Мазуринским летописцем последней четверти XVII в., где пределы власти русских князей определяются «от моря Варяжского даже до моря Хвалынского» (ПСРЛ, т. 31. С. 13), в соответствии с древнейшей географической номенклатурой ПВЛ, где Каспийское море именуется Хвалынским. Синопсис 1674 г., использующий «грамоту Александра», объявляет Мосоха «прародителем славеноросским».
Относительно ранним текстом (составлен не позднее начала 1640-х гг.), синтезировавшим идеи древности «славеноросского народа», мотив прародителей разных народов — потомков Ноя и «грамоту Александра», стало так называемое Сказание о Словене и Русе. Очевидно, сказание было составлено в Новгороде, ибо его зачин — «Написание о зачале в Славенорустей земли первоначальнаго Великого Новгорода» отсылает к древней новгородской традиции, введению к Новгородской первой летописи. Сказание наследует и традицию, донесенную ПВЛ: в Начальной летописи Северное Причерноморье, где расселяются славяне — потомки Иафета, именуется по византийской и античной традиции Великой Скифией. Это давало возможность составителю Сказания о Словене и Русе объявить прародителей средневековых народов Восточной Европы — братьев Словена, Руса, Болгара (здесь — предка волжских болгар), Комана (предка куманов-половцев), Истера (в имя предка было превращено греческое название важнейшей для начальной истории славян реки — Дунай; см. о дунайцах в главе I) и хозар (козаре/хазары Начальной летописи) — относящимися к роду Скифа, правнука Иафета.
Научные концепции, увязывающие славян со скифами, дожившие до историографических конструкций ХХ в. (у Л. Нидерле, Б. А. Рыбакова и др.), имеют позднесредневековое происхождение. Но конструкция Сказания и его датировки далеки от исторических реалий и скифской эпохи, относящейся к I тыс. до н. э.: в Сказании Словен и Рус оказываются со своими народами на севере Восточной Европы из-за распрей между потомками Скифа в 2409 г. до н. э.
На севере деятельность Словена и Руса Сказание связывает с древними топонимами и городами: от сестры легендарных братьев прозвалось озеро Илмерь (Ильмень), река Волхов получила название от сына Словена, сам же Словен построил Великий Словенск, ставший Новгородом; Русу приписывается основание Старой Русы. Согласно Сказанию, Волхов, название которого ассоциировалось с волхвами/волошбой, почитался язычниками как Перун — с этим именем славянского громовника увязывалось название урочища Перынь на реке Волхов (эта народная этимология вдохновляла исследователей на поиски языческого святилища на Перыни). Потомки Словена и Руса покорили весь север до Ледовитого океана и Зауралья — Сибири, а вместе с сородичами — болгарами и скифами контролировали земли до Дуная. Александр Македонский пожаловал им грамоту на владение землями «от моря Варяжского до моря Хвалимского».
Завершается новгородская редакция Сказания о Словене и Русе сюжетом из Сказания о князьях Владимирских: Гостомысл, правивший в возобновленном после запустения Новгороде/Словенске, советует призвать «самодержца» из Прусской земли «от рода Августова»; в Новгород является «курфистр и князь великий» Рюрик. Исследователи Сказания о Словене и Русе (Буланин, Турилов 1998) указывают, что Сказание следует конструкции легенды о Чехе, Лехе и Русе Великопольской хроники, возвышая роль Руса как прародителя славянских народов. «Грамота» Александра также заимствована Сказанием из польской традиции — из Хроники Мартина Бельского (русский перевод 1584 г.).
23
Неясно, на основании какой «рукописи нач. XVIII в.» норвежский исследователь Х. Станг (2000. С. 41) признает эти имена весскими (словене, переместившиеся на Белоозеро, «стали называться Весью»).
24
Знатоки библейских текстов давно обратили внимание на нелепость этих ассоциаций: Мосох/Мешех ассоциировался в Библии с варварским народом. Царь Давид сетует в псалме 119 (5): «Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских» (ср.: Гендерсон 2006. С. 20, сн. 1).