Так что свартальвы остались свартальвами, их мотивы и намерения остались прежними, но модус операнди кардинально изменился. Друучи начали играть по правилам, принятым у людей, что стало эпохальным переломным моментом. Темные оказались такими же опасными противниками в политических игрищах, как и на поле боя, но «война миров», что длилась семнадцать столетий, закончилась.
А потом случилось то, что перевернуло ход истории еще сильнее: на Старый Свет напали ацтеки.
И вот это стало сюрпризом для всех и во многих отношениях. И дело было даже не в том, что само нападение оказалось внезапным: новый агрессор продемонстрировал совершенно непостижимые новшества в области магии и магтека.
Люди создали свой магтек, находя новые концепции и соединяя то, что не додумывались соединять длинноухие. Альвы и свартальвы, в свою очередь, перенимали концепции людей и совершенствовали их, опираясь на свое невероятное магическое мастерство, до невероятных высот. Вся техника свартальвов перенята у людей. То же самое можно сказать и про магию: все магические знания, заклинания и принципы, доступные людям, переняты у изначальных носителей магического дара, как и сам магический дар, а собственные открытия и достижения магов-людей можно назвать в лучшем случае скромными.
Но вот ацтеки продемонстрировали чрезвычайно отличные от обычных магические умения и магтек, происхождение которых по сей день остается тайной.
Во-первых, альвы и свартальвы яростно отрицают, что ацтеки получили магический дар от них, и их аргументы просты: они не могли просто физиологически. При том, что свартальвы-воины отлично плавают, навык плавания нужен им только для форсирования реки. Свартальвы мирных профессий все поголовно не умеют плавать, они не пользуются плавающим транспортом, у них в Свартальвсхейме принципиально отсутствуют плавательные бассейны, если не считать бассейнов-купален, и вообще любому свартальву становится нехорошо уже на берегу океана, потому тот же Берингов пролив, который тут называется Краевым проливом, для темноухих непреодолим. По этой же причине Япония сумела отстоять свою независимость: для ее завоевания свартальвы послали войско из рабов-ауксилиариев, в котором не было ни одного свартальва, так что японцам удалось отбить вторжение.
Что до альвов, то они хоть и не испытывают физического недомогания на берегу океана, но понятия «берег океана» и «край света» для них тождественны. Хотя о существовании земель на той стороне планеты люди узнали именно от альвов, но не вполне понятно, как это узнали сами альвы, потому как они не плавали не то что в Америку, но даже на Британские острова. Альвы практикуют медитации на берегу, при которых они устремляют свой взор буквально за пределы мира, что символизирует попытку познать мироздание полностью. Так что мореплавания они тоже не знают, и Атлантика для альвов так же непреодолима, как и Краевой пролив для их темных антиподов.
Во-вторых, ни альвы, ни свартальвы не практикуют некромантию и прочие мерзости того же пошиба. При том, что некроманты присутствуют в эпосе свартальвов, маг-некромант для них своего рода «бабушкины сказки» из седой древности. Еще до Сопряжения Миров некромантия у свартальвов была изжита. Прочие ритуалы, вроде создания вендиго, у них также не просто под запретом, а под анафемой. Верней будет сказать, что само направление под запретом, создавать искусственных чудовищ на практике друучи не умеют вообще.
Я с удивлением узнал, что свартальвы, при всех их неприятных чертах вроде поклонения праву сильного и агрессивности, обладают своими кодексами чести, военного ремесла и магии. Они несколько странные для людей, но сильные, и свартальвы придерживаются их неукоснительно. Маг, вышедший в своих изысканиях за пределы дозволенного кодексами, яростно преследуется и карается. И у альвов, и у свартальвов многие направления магии либо запрещены, либо считаются «низкими», либо вообще прокляты, причем темные пошли даже дальше светлых. В то время как альвы позволяют себе воздействие на сознание и волю оппонента с целью избежать кровопролития, у свартальвов это «подлый прием», который свидетельствует о никчемности, слабости и трусости мага.
— А свартальвы могут пользоваться заклинаниями, которые делают их похожими на людей? — спросил я.
— Обычно нет, — ответила преподавательница, — это ниже их достоинства. А вот аэльдари могут и часто так делают.
Что до всяческого чернокнижия, а особенно так называемой «магии крови», или «тауматургии», то все это под тотальным запретом везде и яростно преследуется. Инквизиция в этом мире не только была, она есть по сей день, и костры до недавнего времени тоже были. Но жгли на них не еретиков — за хулу против небес обычно просто отлучали от церкви и изгоняли из деревни — а магов-отступников, сотворивших что-либо богопротивное, отвратительное небесам и человеку.
Таким образом, по сей день миллионы копий ломаются в спорах о том, откуда ацтеки взяли свой магический дар и от кого переняли настолько странную и зачастую нечестивую магию.
Как бы там ни было, ныне Старый Свет находится в состоянии новой перманентной «войны миров» против Нового Света, вернее, против империи Золотого Города.
***
Перед обедом еще один офицер-преподаватель устроил мне проверку знания устава, которую я практически провалил. Я не знал номеров параграфов, и кое-как рассказывал, что написано в конкретном параграфе, если мой экзаменатор читал начало параграфа. Несколько раз запутался или просто плохо помнил.
— В целом, удовлетворительно, что на самом деле неудовлетворительно для того, кто хочет получать стипендию, — подытожил он.
— Прошу прощения, но меня никто не предупредил, что я должен буду сдавать экзамен по уставу в первый же день.
— Ну вам ведь выдали его в библиотеке не просто так, правда?
— Ошибаетесь, — спокойно ответил я.
— Вот как? И в чем же?
— Мне выдали не «его». Мне выдали «их». Восемь книжек, включая четыре собственно военных учебника, и я почему-то подумал, что в приоритете именно они. Списка приоритетов ведь мне никто не давал. Восемь книжек за три дня. Вернее, семь, потому что русский язык я изучать не стал за ненадобностью. Чего стесняться, устройте мне экзамен еще по остальным дисциплинам, ведь я же полный неудачник, если не смогу сдать восемь зачетов, которые изучал самостоятельно аж три дня.
— Резонно, — согласился он, — впрочем, это пока был не зачет, а проверка отставания, назовем это так. Но первый семестр заканчивается через месяц, а вас предупреждали, что придется догонять. Руководство пойдет вам навстречу в разумных пределах, перенеся часть зачетов на начало второго семестра, а часть — на конец его, но базовые вещи, включая устав, придется сдавать через месяц. Обычно это не проблема, потому что многие приходят сюда со знанием устава, из других учебок или прямо из вооруженных сил.
— Ну если месяц, то это еще можно вывезти.
Тут прозвучал сигнал горна.
— А вот и обед, — сказал офицер.
Он показал мне, где тут столовая, и объяснил, что она разделена на два блока: персонал, куда входят преподаватели, охрана и прочие, обедает отдельно от курсантов. Курсанты, в свою очередь, обедают группами, разделяясь по академическим и военным подразделениям. Пока я не причислен ни к какой группе — столуюсь в офицерском блоке, потом буду в курсантском.
Отобедал я с этим же офицером, и готовка оказалась выше всяких похвал. На первое — борщ, густо заправленный сметаной и мясом, на второе — котлеты в соусе с салатом, на десерт — пончики с вареньем и чай.
— Надеюсь, курсантов кормят не сильно хуже, — сказал я, прикончив котлеты.
— Не хуже, — подтвердил собеседник, — но иначе. Диета специфическая, сродни спортивной.
После обеда я, наконец, смог пойти в отведенную мне комнату. Офицер, впрочем, предупредил, что я там только на два дня: живут курсанты тоже группами по признаку одного подразделения.