— Кто это такие?
— Силовики-корпораты. В «Шике» примерно восемьдесят процентов всего принадлежит трем корпорациям, именно они и следят тут за порядком. Короче, заменяют полицию, так что если нужна помощь — прямо к ним обращайтесь. На «Поле дураков» они тоже есть, но намного меньше, чем в «Шике».
— Ладно, учту в случае чего, — кивнул я, поблагодарил таксиста и не спеша двинулся в сторону «Шика».
Однако же, куда я попал?! Корпорации правят бал в отдельно взятом районе, заменяя в том числе полицию? Хренасе тут киберпанк развели… Поневоле вспомнились слова Марины о том, что я — секретный проект некой корпорации, и теперь они уже не кажутся мне таким бредом.
Медленно иду по аллее, изучаю обстановку. Бары, клубы, рестораны, бильярдные — на каждом шагу. Минимум половина зданий имеет на первом этаже или в полуподвале какое-то увеселительное заведение, наверное, не особо в кайф жить тут. Звуки музыки, впрочем, не то чтоб очень громкие, из большинства дверей едва слышны. Впрочем, еще только вечереет, так что самое веселье впереди.
Люди — ну примерно обычные «отдыхающие», ничего особенного. Попадаются парочки, мужские, женские и смешанные компании. Периодически мелькают панковские прически, чернеют наряды готов, а также встречаются просто яркие, фриковатые люди.
Общий уровень заведений я понял довольно быстро: две-три «звездочки». Публика соответствующего пошиба и благосостояния. Замечаю аллею, затененную крупным зданием, на ней — женские силуэты у стены. Ночные бабочки.
И сразу же отмечаю тот факт, что хорошо вижу в темноте. Вот тут светло, вон там темнее, но я легко различаю детали и цвета. Вон там света совсем мало, но я вижу почти так же хорошо, как и там, где просто темнее, а в дальнем углу мрак еще гуще, но я все равно распознаю очертания лавочки и урны, не напрягаясь. Да, я совершенно точно вижу в темноте много лучше, чем должен видеть человек.
Еще один факт в копилку теории, что я — машина. Грусть.
Я побродил по району где-то с полчаса и примерно понял его масштабы и планировку. С виду, в принципе, все прилично, каких-то явно криминальных типчиков не видно, наркоту открыто не толкают и нариков тоже вроде нет. В общем, район с обилием разных заведений посредственного пошиба, для плебса, так сказать. Искать тут четырехзвездочный ресторан точно не стоит, как и состоятельную публику. Но в остальном все в рамках приличий, да и девочки довольно привлекательные, явно не портовые шлюхи, а чутка повыше классом.
Найдя заведение с незамысловатым названием «Пирожковая», я зашел и убедился, что это типичная пирожковая, притом без каких-либо изысков: есть прилавок с пирожками, есть ряд автоматов, наливающих в бумажные стаканчики чай и кофе, есть второй прилавок с соками — и все. И небольшой зал с очень незамысловатыми, дешевыми столиками и стульями.
Я взял два пирожка с котлетой — девяносто копеек каждый! — и стаканчик кофе за пятьдесят копеек, присел за столик на скрипучий стул. Пирожки совершенно точно похуже тех, что в парке: сам пирожок поменьше, котлета тоже меньше, да и вкус у котлеты похуже, хоть и не намного.
В принципе, киоск в парке — это как бы более респектабельное место, и пирожки там получше, плюс наценка за респектабельность. Тут — просто еда, причем, видимо, для местных забегаловка, а не для тех, кто по ресторанам и девочкам ходит. Хм… В принципе, получается, тут можно прокормиться еще дешевле, чем я думал… Хотя тут и собачатина в пирожке оказаться может невзначай.
***
Где-то так на третьем часу моей прогулки спокойствие, к которому я уже успел привыкнуть, было нарушено двумя типами. Из двери бара, мимо которого я проходил, вышел человек в черном пиджаке, очень грубо тащивший за собой кого-то из посетителей, парня в яркой куртке с орлом на спине.
На пороге парень споткнулся, и дальше чернопиджачник потащил его волоком, прямо к другому такому же чернопиджачнику, который уже ждал на улице с планшетом в руке.
Тут парня поставили на ноги — чернопиджачник поднял его одной рукой, между прочим — ткнули под нос планшет, последовала короткая дискуссия, а затем тот, что без планшета, резко заехал ему кулаком в лицо, отчего его голова мотнулась в сторону второго, а тот, в свою очередь, двинул ему свободной рукой под дых. Парень согнулся, и тогда первый заехал ему в лицо коленом, а затем удары посыпались с двух сторон, причем с размеренностью, свидетельствующей, что эта расправа вполне себе хладнокровная.
Вот теперь я почувствовал злость и возмущение. Мне-то как бы известно, как работает полиция, иллюзий нет, но у ментов есть некая такая стыдливая трусость, они свои расправы проводят за закрытыми дверями, вот так прямо на улице избивать задержанного — это уже какой-то полный беспредел.
И самое возмутительное — что этот беспредел, слишком наглый и дерзкий даже для ментов, творят вообще не менты, а хрен его знает кто. Частные лица, не имеющие отношения к правоохранительным органам.
Вообще-то, сама идея охраны порядка не-ментами для меня не нова: те же якудза местами тоже исполняли полицейские функции, где-то отдельно от полиции, где-то вместо полиции, а местами даже вместе с полицией. И, конечно, якудза, если меня снова не подводит память, не творили подобного брутального произвола. А тут… блджад, эти корпорации вообще охренели?! Владеть земельными участками и бизнесом на этих участках — это одно. Иметь вышибал в барах — ладно, куда ни шло. Но вот тут человека не то что силой вышвыривают из бара, а избивают уже после того, как вышвырнули!
И, в общем, злость на корпорации, замешанная на моей собственной ситуации, взяла верх над инстинктом самосохранения, который требовал не вмешиваться не в свое дело. С хрена ли мне не вмешиваться, если я и так уже состою с неизвестной корпорацией в войне на уничтожение? Семь бед — один ответ.
— Эй, мужики, а вам не зашкварно ли вдвоем одного метелить? — окликнул я их, остановившись в трех метрах.
Один из них отпустил избиваемого, и, как только тот упал, припечатал его ногой к асфальту. Оба смотрят на меня сквозь непроницаемые черные очки, а я, расставив ноги на ширине плеч, смотрю на них, держа руки в карманах. Мой облик пока еще не выражает агрессию или намерение подраться, но смотрю я на них мрачно, нахмурившись.
Через пару секунд тот, что поставил ногу на спину жертвы, ответил:
— Ну если ему женщин бить не зашкварно, то почему нам должно быть зашкварно проводить воспитательную работу?
Второй, стоявший ближе ко мне и с планшетом, молча предъявил мне экран своего устройства и ткнул по видеозаписи пальцем.
На планшете я увидел черно-белую видеозапись, снятую, видимо, в частично инфракрасном режиме. На ней этот самый парень — совпадают рост, комплекция и светлый цвет куртки с орлом на спине — вначале беседует о чем-то со стоящей у стены девицей в чулках и весьма вызывающем наряде, а затем, после ее реплики, резко бьет ее по лицу. Оплеуха ладонью, но сильная, у девицы голова мотнулась так, что ударилась о стену. Судя по всему, инцидент произошел на одной из тех малоосвещенных улочек, служащих ночным бабочкам «витриной».
Тьфу, блджад, а я за этот кусок дерьма едва не вписался.
Мое выражение лица и презрительный взгляд, брошенный на лежащего, вероятно, выдали мои мысли, так что чернопиджачники сочли инцидент со мной исчерпанным.
— Можем еще чем-нибудь помочь? — спросил тот, что с планшетом.