На праздник Преображения в монастырь приехал князь Константин Димитриевич – сын Димитрия Иоанновича. Игумен пригласил его обедать, а старца поставили читать вслух книгу Иова. И вот когда старец произнес первые слова, князь Константин вдруг поднялся с места своего, подошел к нему и заглянул в самое лицо. «Да ведь это Михаил, Максимов сын!» – воскликнул князь. Когда же князь уезжал из монастыря, он сказал игумену: «Вы берегите его – этот человек нам родня». Так и открылось, кто такой новый брат и как его зовут. Рюриковичем он был. Знатнейшего роду.
Спустя какое-то время приехал Константин Димитриевич опять в Клопский монастырь. Он был в печали. «Братья мои не отдают мне вотчины», – рассказал он игумену Феодосию и старцу Михаилу. «Князь, не горюй, будешь в своей вотчине, – отвечал ему Михаил, – в скором времени пришлют за тобой братья. Послужи, князь, Святой Троице, построй храм каменный, а Святая Троица за это уготовит тебе храм Божий на небесах».
Заложили храм в монастыре в день апреля 22-го 1423 года. Камня же вблизи не было – возили издали, водою. И вот как-то поднялась такая буря, что не только камень подвезти нельзя было, но и мастера не могли подняться на стену – людей сдувало с лесов, как пушинки. И стояло такое ненастье уже две недели. Мастера, чтобы не терять даром времени, решили пока уехать. Князь затужил: храм не достроен, мастера разбегаются, а у него у самого на Москве дел невпроворот. Тогда Михаил говорит ему: «Не печалься, князь. Наутро Бог даст тишину». И действительно наутро стало тихо – унялась буря. «Помолитесь Богу, – сказал Михаил мастерам – Он возводит храм незримой силой». Помолились мастера и поплыли за камнем. Быстро с попутным ветром доплыли. Но подумали, что назад-то добираться против ветра будет нелегко: попыхтеть придется на веслах. Загрузились они, вышли на стрежень и… понять ничего не могут! – опять им попутный ветер. И назад они доплыли быстро и без труда. Так куда ни поплывут – за камнем ли или груженные назад, – все по ветру. Быстро храм достроили.
А едва этот Троицкий храм был освящен, князь Константин Димитриевич получил добрую весть: отдают-таки старшие братья причитающуюся ему вотчину!
Блаженный Михаил предсказал игумену Феодосию: «Быть тебе на владычестве, и пробудешь владыкой три года». Удивился Феодосий. А спустя какое-то время заболел новгородский владыка Иоанн. И стали тогда выбирать на кафедру по жребию разных архимандритов: вначале Спасо-Хутынского монастыря Семена, а потом и Феодосию выпало владычествовать. На владычестве пробыл он аккурат три года, как предсказывал Михаил, а потом возвратился в свой монастырь.
Много чудес совершил Михаил, много верных предсказаний сделал. Один поп с именем Никифор украл панагию. Михаил ему тогда говорит: «Ума лишишься!» И точно, не стало у вороватого попа ни ума, ни памяти. Он даже забыл, куда панагию засунул. Пришел к нему в дом Михаил и велел людям раскопать золу в печи. Раскопали – и верно! – там панагия.
Стал новый владыка Евфимий докучать Клопскому монастырю поборами: то денег ему подавай, то коня монастырского вороного забрал себе. Михаил владыке сказал: «Мало поживеши. Останется все!» С тех пор владыка разболелся и скоро преставился.
Блаженный Михаил хотя и жил в монастыре, но существование его мало чем отличалось от бродячих юродивых. У него в келье не было ни постели, ни одеяла, ни хотя бы соломы на полу, как у узника в тюрьме. Спал Михаил на песке. А топил келейку конским навозом. Прожил он так сорок четыре года, питаясь единственно хлебом с водой раз в неделю!
Одну из морозных зим Михаил, будучи уже в очень почтенном возрасте, не пережил. Он хотя и занедужил крепко, все продолжал ходить на молебны. Но стоял не в самой церкви, а на дворе, у могилы давно почившего игумена Феодосия. Братия ему говорили: «Почему, Михайла, стоишь не в церкви, а на дворе?» На что блаженный отвечал: «Тут я хочу лечь!»
На Феодосиев день – 11 января – Михаил причастился и, прихватив с собою кадильницу, удалился в келью. Игумен послал ему хлеба от братской трапезы. Вошли к нему посыльные в келью и увидели – фимиам в кадильнице еще курится, а старец лежит бездыханным.
Стали братия выбирать место, где бы похоронить Михаила. А морозы стояли лютые – земля сделалась, будто камень, попробуй-ка прокопай могилу. Тогда кто-то напомнил игумену: посмотри, отче, то место, где стоял давеча Михаил и сказал: тут я хочу лечь. Посмотрели, а земля там талая, копается, что летом. Здесь, по соседству с игуменом Феодосием, Михаила и похоронили. Точный год смерти блаженного неизвестен. Предположительно это произошло где-то в 1452—1456 годы.