Макс потёр небритый подбородок:
– Мм… «стихийный художник»? А что это такое, если не секрет?
Она улыбнулась:
– Не секрет. Я рисую природные явления, но не рассветы и закаты, а что-то, где есть драма. Как объяснить… – она прищёлкнула пальцами.
– Торнадо?
– О, да! Смерчи – это моё любимое. Но у меня есть и лесные пожары, и снежные лавины…
– Звучит очень страшно, – рассмеялся Макс.
– Страшно, но и грандиозно!
– Вы хотите сказать, что видели всё это своими глазами?
– Конечно! Я весь Техас проехала вдоль и поперёк с охотниками за Торнадо! В Италии видела и извержение вулкана, и страшный шторм! А вот в Индонезии, к слову, случай был…
…Она рассказывала о бурях и наводнениях, о ежедневных грозах Явы, Макс внимательно слушал, и, заодно, разглядывал свою визитёршу. Чёрные шёлковые волосы ниже лопаток, роскошные брови вразлёт, глаза смотрят тёмным янтарём. Умытое лицо, простая одежда, но этой южной красе в бледных северных широтах никакие приукрасы и не требовались. Она поднялась, чтоб сполоснуть свою чашку, Макс окинул взглядом её фигуру, которая в современные стандарты красоты вписывалась не до конца: персидская наложница, героиня итальянского неореализма – крутые бедра, полные плечи, гибкая талия, высокая крепкая грудь. Брюлловская виноградница.
… – Интересно! Очень интересно Вы рассказываете!
– Спасибо, – она мягко улыбалась, – Как Вас зовут?
– Макс.
– Я Алекс. Откуда такой гомон?
Макс хлопнул себя ладонью по лбу:
– Мои собаки! И Бомка до сих пор взаперти сидит… – он покачал головой, быстро вышел из кухни, но через минуту вернулся, держа за ошейник приземистого круглоголового питбуля.
– Это – «Бомка»? – она удивлённо смотрела на пса, Макс кивнул, – Я думала, что Вы котёнка принесёте…
Макс усмехнулся:
– Он безвреднее котёнка. Кот тоже есть, но Вик выйдет только когда сам решит.
– Вик?
– Викинг.
– Ясно. Кот – Викинг, а вот этот телёночек – Бомка.
– Они питомцы моего сына, и он сам давал им имена. Котёнок самый обыкновенный был, деревенский. Его поранила лиса – их тут много, он потерял глаз, прибился к нашему двору, но быстро поправился и Лёня… Лёня – это мой сын, сказал, что он настоящий викинг. Мальчик тогда был увлечён кельтами, тевтонцами, скандинавским эпосом. Старшая Эдда, Младшая Эдда… А Бомка – он страшный увалень, маленьким был, вообще, точь-в-точь мягкая игрушка, даже пахло от него почему-то, как в детском магазине… Он в жизни мухи не обидел, не бойтесь его.
– Я не боюсь… почти.
Она шагнула, осторожно погладила пса по серой голове, тот заулыбался, громко забил хвостом по деревянному полу, Алекс засмеялась:
– Хороший… Но, судя по этому лаю, у Вас ещё собаки есть? Вы заводчик?
– Да. Хотите посмотреть?
– Хочу! – с готовностью отозвалась она, – Мне торопиться некуда. Как и возвращаться…
Макс взглянул на неё, но расспрашивать не стал.
Они вышли из дома через заднюю дверь, прошли по мощёной дорожке до высокой деревянной загородки, Макс открыл калитку во второй двор, пропустил Алекс вперёд. Она остановилась, огляделась:
– Как у Вас много земли!
– Это от деда. Он родился в этой деревне, тогда она считалась глухой провинцией – 40 километров от Ленинграда! Это сейчас город уже почти вплотную подступил… И земля здесь раньше копейки стоила, дед в своё время, по случаю, прикупил большой соседний участок и получился вот такой внушительный надел…
– А за забором что? Пустырь?
Макс нахмурился:
– Та земля принадлежит Бонье. Я много лет уговаривал его продать мне этот пустырь или сдать в аренду, тогда я смог бы готовить больше лабрадоров, но он – ни в какую!
– Почему?
Макс пожал плечами:
– Владимир Сергеевич своеобразный человек. Был.
Она коротко вздохнула и снова принялась разглядывать двор:
– В этих домиках живут собаки?
– Да. Там, слева – бигли.
– Вы разводите разные породы?
Макс улыбнулся:
– Бигли – это коммерция, хотя я и люблю их всех.
– А лабрадоры?
– Лабрадоры… – начал было рассказывать Макс, но услышал позади шум, осёкся, обернулся.
В калитку ввалился кряжистый рыжий парень в джинсах и расстёгнутой вязаной кофте на голое тело. К нему подскочил радостный Бомка, завертелся, принялся бодать его в колени круглой головой. Рыжий желтозубо улыбнулся, погладил собаку, перевел взгляд на Макса, икнул: