Больше ни один мужчина ее не бросал — она всегда делала это первой. Прошло уже двадцать пять лет, а та печальная история, как мне кажется, до сих пор имеет над ней власть. Она все еще мстит то ли мужчинам, то ли себе, то ли самой судьбе, сыгравшей с ней в юности злую шутку. Мне очень хочется, чтобы она встретила человека, с которым ее сердце, наконец, успокоится, и она будет просто наслаждаться жизнью, оставив позади все драмы.
К чему я все это рассказываю? Если знать предысторию, становится понятной неприязнь деда к приезжим парням, которые возле меня крутятся. С тех пор, как у меня завелся первый лифчик, он пытается их гонять чуть ли не с дробовиком в руках. И, понятное дело, мечтает, чтобы я вышла замуж за местного, например, за своего бывшего одноклассника Кирилла. Дед уверен, что Кирилл не растворится в воздухе, оставив меня в интересном положении и суицидальном настроении. Да и имя у него точно не вымышленное.
Глава 6
— Чего пригорюнилась? — спросил Аркадий.
Мы стояли на смотровой площадке рядом с подъемником, я думала о маме и игнорировала чудесный вид на город, горы и море, который раскинулся перед нами.
— Да так, — отмахнулась я. — Задумалась.
— О смысле жизни?
— Вроде того. А ты как считаешь, в чем ее смысл?
Я повернулась и посмотрела ему в глаза. Аркадий пожал плечами.
— Нет у нее никакого смысла.
— Вот и мне так кажется, — вздохнула я.
— Но, когда видишь такую красоту, с этим можно смириться, — продолжил Аркадий.
— Да, — я посмотрела по сторонам.
Все это я видела много-много раз, но все равно дух захватывает от масштабов и великолепия. И еще — от тишины. В горах всегда на удивлении тихо, даже если ветер шумит или идет дождь. Все равно обволакивает какая-то величественная торжественная тишина.
Я посмотрела на Аркадия, потому что почувствовала его взгляд.
— Не туда смотришь, — сказала я.
— Как раз туда, — ответил он.
Неожиданный приступ смущения заставил меня опустить глаза и отвернуться. Ну чего он сверлит меня взглядом? Мурашки прямо-таки табунами по коже бегают.
— Мы пойдем вон туда, — я показала на вершину, покрытую низким зеленым кустарником и каменными валунами, которые отсюда казались мелкими булыжниками.
— Отлично. Совсем недалеко. И не высоко. Я опасался, что придется по отвесным скалам карабкаться.
— Боишься высоты?
— Ну, вообще-то, да.
— И на канатке было страшно?
— А я об этом не думал. Ты меня все время отвлекала.
Ну надо же. У всех свои насекомые в голове.
— Я тоже боюсь высоты, — вещала я, пока мы шли по грунтовой дороге, проложенной по горному хребту.
— Правда? — обрадовался Аркадий.
— Но только в некоторых обстоятельствах. Меня пугают низкие бортики. Лучше уж совсем без них.
— Удивительное утверждение.
— Ты когда-нибудь катался на старом колесе обозрения? У нас в парке такое стоит.
— В детстве, кажется, катался.
— Страшно было?
— Ага. Хоть оно и не очень высокое.
— Вот. Невысокое. И бортики у него низкие. Это мне не нравится.
Аркадий хмыкнул.
— Если я стою на высоте рядом с бортиком высотой чуть выше колена, мне страшно, — объяснила я. — Хочется перешагнуть и упасть вниз.
— Так ты что, на этом колесе стоя каталась?
— Было дело.
— Да ты хулиганка.
— Есть немного.
Именно так, помнится, меня назвала билетерша. А еще она обещала вызвать милицию, но не вызвала, хотя мне этого даже хотелось. Может быть, тогда мама вернулась бы домой. Чтобы заняться моим воспитанием.
— А ты в детстве, наверное, был примерным мальчиком, — произнесла я.
— Ага. Учился на одни пятерки, слушался старших и постоянно переводил бабушек через дорогу.
— Врешь!
— Вру. Я тоже любил похулиганить. Самую уравновешенную гувернантку мог довести до истерики за пятнадцать минут.
— У тебя в детстве были гувернантки?
— Ага. Родители работали по двадцать часов в сутки.
Я вдруг поняла, что прямо сейчас происходит то, чего я хотела избежать. Мы рассказываем друг другу о себе. То, есть становимся ближе. Мне уже интересно, каким он был в детстве, что любил, что ненавидел, и как именно изводил гувернанток.
Гувернантки! Надо же. Может, у них и дворецкий был. Вместе с мажордомом. Не знаю точно, кто это такой, но из той же оперы. Так, пора это прекращать.
— Подожди-ка.
Я залезла в свой рюкзак, который болтался у Аркадия на спине, и достала солнцезащитный крем. Надо нанести его на все незакрытые одеждой участки тела. Не хочется потом ходить обугленной, как головешка.