– Вот именно! И, по моему мнению, к ней нужно привлекать не огромные толпы людей разного рода и звания, но немногих представителей высшего сословья. Не стану ходить вокруг да около. Я хочу взять вашу русалку в аренду.
– Вот как? – Мистер Хэнкок уже знает, что даст согласие.
– Развлекать простой народ – дело, конечно, хорошее, – продолжает миссис Чаппел, – но зачем лезть из кожи вон, чтобы снискать благосклонность публики? Не говоря уже о том, чтобы удержать интерес к вашей диковине? Вы войдете в самые влиятельные круги общества, если примете мое предложение, ибо я представлю вашу русалку не многим, но избранным.
Мистер Хэнкок понимает, что последние слова не только сейчас пришли ей в голову, а тщательно подобраны заранее. Значит, это не минутная прихоть. Миссис Чаппел все взвешивала и обдумывала с первого дня, как увидела русалку.
– А какая в этом выгода для вас? – спрашивает он.
Она улыбается.
– В нашем деле, знаете ли, конкуренция гораздо выше, чем в любом другом. Всегда требуются какие-нибудь новшества. А русалки ни у кого больше нет.
Мистер Хэнкок вполне удовлетворен ответом.
– Что именно вы предлагаете?
Миссис Чаппел складывает вместе кончики пальцев – кольца звякают друг о друга – и подносит руки к губам, будто бы сосредоточенно размышляя.
– Неделя увеселительных мероприятий. Званые вечера, торжественные показы. Роскошь и изыск, каких вы и вообразить не можете. Разумеется, к нам наведаются все важные персоны города. Возможно даже, члены королевской семьи. О моих приемах пишут во всех журналах. – Она говорит небрежным тоном, но ее маленькие, заплывшие жиром глазки возбужденно блестят. – В первый вечер мои девушки покажут специально подготовленное представление, для которого я самолично сочиню костюмы. Детали я пока еще не продумала.
– И вы будете взимать плату за вход?
Миссис Чаппел хлопает по руке девушку, осмелившуюся почесать затылок.
– Нет, нет. Ни в коем случае. Я же не выставляю русалку, а просто показываю друзьям. Будет строгий список приглашенных. Никаких билетов на продажу.
Мистер Хэнкок озадачен.
– Но я…
– Конечно, конечно! – Миссис Чаппел порывисто стискивает свои изящные крысиные ручки. – Вы передаете мне русалку не бесплатно. Я ее у вас арендую.
И что дальше? Откуда он узнает, справедлива ли сумма, которую она предлагает? В повседневной работе у него острый нюх на выгодные сделки: стоимость любого товара он нутром чует, недаром же рос в семье потомственного торговца. Можно с полным основанием предположить, что еще в материнской утробе он – каждый вечер, когда родители ложились вместе в постель, – слышал разговоры своего отца о фарфоровой посуде и денежных вложениях, благоприятных ветрах и многообещающих сделках.
Но вот о русалках отец явно никогда речей не вел.
– Две сотни фунтов, – говорит миссис Чаппел. – За неделю. Даты можете сами выбрать. Я в любом случае попрошу время на подготовку.
Следует долгое молчание.
– У меня есть вопрос, – наконец произносит мистер Хэнкок.
– Пожалуйста. – Она обнажает в улыбке зубы цвета старой слоновьей кости, которые не мешало бы хорошенько протереть лимонным соком. – Задавайте.
– Поскольку в подобных вещах всегда нужна ясность… – Он барабанит пальцами по столу. – Вы – сводня?
– Да, – не моргнув глазом отвечает миссис Чаппел. Девушки сидят неподвижно, как сидели.
– И содержите так называемый дом разврата?
– Мое заведение никто так не называет.
Мистер Хэнкок лихорадочно соображает: ведь сейчас он далеко не в том положении, в каком находился две недели назад.
– Это и был ваш вопрос?
– Нет, у меня есть еще один. – Мистер Хэнкок прищуривается. Он наслышан о всевозможных хитрых приемах эльфов и ведьм, а эта женщина – хотя она определенно принадлежит земному миру, ибо какой иной такую потерпит? – производит впечатление особы, одаренной способностью втягивать людей в сомнительные сделки. – По истечении вашей недели русалка возвратится в мою собственность и вы не станете предъявлять права на нее?
– Именно так. Двести фунтов.
Прекрасно понимая, что едва ли еще кто-нибудь в городе предоставит ей в пользование настоящую русалку, мистер Хэнкок без малейшего колебания говорит:
– Триста.
Она резко вздыхает с хриплым присвистом – то ли от удивления, то ли по причине естественного спазма легких.
– Триста фунтов. Хорошо, я согласна.
– О нет, – печально вздыхает он. – Я работаю только с гинеями.
Несколько мгновений она буравит мистера Хэнкока пронзительным взглядом, потом широко ухмыляется.
– Мы отлично понимаем друг друга, вы да я. Мы с вами слеплены из одного теста.