— Один из родственников банкира. Он считает, что поместье принадлежит ему.
— Но кто именно? — не успокаивалась Беатрикс.
— Брат Кристиана Ван дер Мея. Его зовут Константин. Обуславливает он это тем, что поместье принадлежит семейству Ван дер Меев. Мол, когда-то его приобрел прадедушка, и с тех пор оно постоянно находилось во владении этой семьи. Возможно, для нас единственный выход, это оспаривать его мнение и судиться. Разумнее всего в сложившейся ситуации — продать поместье, чтобы возместить расходы на судебные издержки. Но завещание нам запрещает это сделать.
— Да-а… Выходит, старик над нами посмеялся? — горестно воскликнула Беатрикс.
Выдержав паузу, Мидволд сказал:
— Не посмеялся. Он даже написал письмо, в котором объяснил свое необычное завещание.
— В таком случае я ничего не понимаю, — развела руками Беатрикс.
— Это понять действительно трудно, — согласился адвокат. — Но перейду к самому главному. В своем письме старик объяснил, что если мы выполним его желание, то проблем с наследованием у нас не будет.
— Что же это за желание?
— Мы должны пожениться.
— Корнелиус, я готова упасть со стула, — попросту сказала Беатрикс. — Вы не ошибаетесь?
— Я никогда не ошибаюсь. Такова воля покойного. Поместье будет принадлежать нам, и никто не оспорит наше право на него только в случае нашего официального брака. Брат Ван дер Мей не верит, что это может произойти, и пытается отвоевать его обратно.
— Так что же делать? — отчаянно воскликнула девушка.
— Венчаться, — спокойно произнес Мидволд. — Надо идти до конца.
В его глазах зажглись озорные огоньки, он добавил:
— Иначе, ради чего вы пикетировали двери банкирской конторы?
Беатрикс продолжала недоумевать.
— Но почему же он просто не завещал это поместье только мне — ведь мои родные и я пострадали? Почему вмешал в это дело и вас?
— Теперь об этом никто даже догадаться не сумеет. Старик умирал. О чем он думал в последние дни и минуты, знает один только Господь.
Мидволд хитро посмотрел на девушку.
— А может быть, его осенило перед смертью, что я и вы необыкновенно друг другу подходим? Вот он и решил нас подтолкнуть к браку.
— Да с чего такое могло прийти ему в голову? — горько засмеялась Беатрикс. — Что же такого было любовного в наших отношениях?
— Да уж точно, я тоже ничего не заметил. — Губы адвоката скривились.
— Корнелиус, тогда, на встрече с Ван дер Меем, я думала исключительно о проблемах дедушки и бабушки, но никак не о браке с вами.
Что-то доброе мелькнуло в глазах Мидволда, но он ничего не сказал.
— Так что же вы думаете обо всем этом? Вы — профессионал-юрист, объясните…
— То же, что и вы, к сожалению. Но, согласитесь, мы вместе почувствовали, что Кристиан что-то не договаривал, скрывал, не правда ли, Беатрикс?
Мисс Робинсон кивнула.
Мидволд продолжал:
— Старик был не только финансистом, он еще занимался филантропией. Кристиан искренне хотел помочь вам, вернее вашим дедушке и бабушке — покрыть их убытки, а меня приплел к этому делу с той целью, чтобы я, как адвокат, позаботился о сохранении вашей новой собственности.
Беатрикс еще раз кивнула.
— Что он сказал на прощание? Кажется: «Присмотри за ней»?
— Да, это были его последние слова, — ответил Корнелиус. — Но, конечно, все, что я говорил, это лишь мои догадки…
Беатрикс вздохнула. Ее пальцы нервно гладили ручку кофейной чашки. Выразительные зеленые глаза наполнились печалью.
Нет, это невозможно, чтобы она обрела в жизни сразу все, — поместье, деньги и Корнелиуса Мидволда — преуспевающего адвоката — в качестве мужа. Девушка готова была расплакаться.
— Ничего страшного, мы сохраним наши права на поместье, — обнадежил ее Мидволд. Естественно, от него не укрылось, что ее глаза наполнились слезами.
— Это каким же образом? — тусклым голосом спросила она.
— А мы поженимся.
«Я готова умереть от счастья!» — мелькнуло в ее голове. Ее губы расплылись в недоверчивой улыбке.
— Надеюсь, вы шутите, или… Вы предлагаете мне фиктивный брак?
— А как вы, мисс Робинсон, предпочитаете выйти замуж — фиктивно или нет?
Она облизала губы, зрачки ее расширились. Ах, мистер Мидволд, вы играете с девушкой, как кошка с мышкой.
— Мы… Мы ведь совершенно не знаем друг друга. И еще, если бы не обстоятельства… Я думаю, что вы все-таки шутите, — добавила она со сложным ощущением достоинства, независимости и влюбленности. — Это очень нехорошо, если вы об этом говорите серьезно, мистер Мидволд.