- Какое же это зло? - возмутился Лаум недоуменно, - я устраиваю жизнь своей хозяйки. Мой брат - хороший человек, он никогда не бил свою первую жену без причины...
- То есть только с причиной избивал?! - офигела я окончательно. - Я отказываюсь, понял? Отказываюсь! Мне не нужен ни хозяин, ни супруг! Никто мне не нужен!
- Перерезать ему глотку, госпожа? - спросил прямолинейно Зэрас.
У меня перехватило горло. Надо было сказать «да», надо было. Но... Боги... Это даже ведь не я сделаю, это он сам, они сами... я только отдам приказ... я ведь уже убивала... но сколько же крови должно быть на моих руках?!
- Как думаешь, Лаум, твой брат будет готов выкупить твою жизнь? - спросила я тихо. Парень молчал.
- Да какой же он «брат»? - хмыкнул Зэрас, - Кирим его братом уж точно не считает. Незаконный сын наложницы, сын шлюхи. Никогда он не смог бы стать равным законным сыновьям.
Лаум зарычал и попытался напасть на полуорка, но его удержали на месте и ударили несколько раз для успокоения.
- То есть ты знал, что Лаум - сын торговца? - нахмурилась я.
- Нет, конечно. Мы росли в другом доме. Но мало ли у хозяина таких байстрюков*? Не сосчитать.
- Неправда! Отец всегда заботился обо мне! - закричал секретарь, - он дал мне образование, он вывел меня в люди! Где бы я был, если бы не он?
- А разве не твоя мать, родив, влезла в еще большие долги, чтобы дать тебе образование? -ухмыльнулся Зэрас. - Она рассказывала моей жене, что все эти годы расплачивалась за то, что тебя учили. Тот долг, за который ее продали родители, она отработала еще когда тебе было пять, но перезаключила договор и перешла в служанки только чтобы у тебя был шанс на лучшее будущее. А ты деньги только на себя тратил, о матери не позаботился, паскуда. Я-то думал, что ты одумался, когда к госпоже в услужение попросился, а ты вон как...
- Если бы не отец, ей бы никаких денег не хватило бы меня обучать. А так меня учили те же учителя, которые и законных его сыновей учили, и получше я учился, чем тот же Кирим! Только благодаря отцу...
- Достаточно, - прервала я разговор устало. - Я не хочу больше возиться в этой грязи...
*байстрюк - незаконнорожденный.
Глава 14
Я смотрела на своего секретаря, и в голове роились сотни мыслей. Как? Что? Каким образом?
Наверное, если бы я училась где-то, если бы имела какое-то магическое образование, я бы знала ответы. Но не у этих магов учиться, они и клятву-то магическую создавать не умеют, это мне и Гарт на острове говорил, и после я узнавала. Если бы были учебники от других русалок... но их нет, и приходилось действовать интуитивно. Что-то я понимала, что-то просто чувствовала.
Я не хотела его убивать. Да и то делать потом с его матерью? Убить тоже? За что? А куда девать два трупа?
- Спроси ее, знала ли она про предательство сына, - попросила я Зэраса, кивая на Кармелту.
Он что-то произнес по-халифатски, и женщина медленно качнула головой. В эмоциях ее было раскаянье и боль. Я готова была ей поверить. Впрочем, я сама себе уже не верила.
- Я не хочу крови, - вздохнула тихо. - Я отпущу тебя, Лаум. Иди к своему «брату», - я ухмыльнулась саркастически. - Твоя мать может сама сделать выбор - отказаться от тебя-предателя и остаться, принести мне клятву верности. Или уйти с тобой. Можешь ее попросить пойти с тобой.
- Пусть остается, - фыркнул Лаум. - Вряд ли ей найдется место на корабле Кирима. А, если вы поженитесь, она все равно вернется в дом.
- Мы не поженимся, - качнула я головой. - Зэрас, переведи ей. Я не гоню ее, но ей придется навсегда отказаться от сына, если она останется. Однако, я никогда не выгоню ее, даже если она станет старой и не сможет работать, будет руководить и делать посильную работу. Я не разбрасываюсь людьми, даже если они стары или больны.
Полуорк некоторое время говорил с женщиной, и она решительно подошла, поклонилась.
- Она готова принести клятву вечной верности госпоже и отказаться от неблагодарного сына, - перевел Зэрас.
Я заметила, как эмоции Лаума полыхнули злобой. Привык, что его всегда любят безусловно. Думать надо было прежде, взрослый уже.
- Хорошо, - я кивнула, а потом залезла в кошель и выудила оттуда монеты. - Прими же свою плату, - серебро посыпалось из моей руки, монеты раскатились по двору. Ровно пять, как символично.
Лаум дернулся, и его по моему кивку отпустили, разрезали путы на руках. Он принялся судорожно собирать кругляшки, ползая на коленях, в эмоциях его была жадность и торжество. Одна из монеток закатилась почти под мое кресло, и он потянулся туда, приблизившись ко мне. Я подтолкнула коляску вперед, заставив его выпрямиться на коленях, сжимая пять серебряников в кулаке. Резкое движение - и поперек его лба появилась кровавая царапина от моих когтей.