* * *
Том поднимает голову за секунду до того, как раздается стук в дверь. Я встаю, внезапно чувствуя себя взволнованной и нервной, что на миг раздражает меня. Том бежит к двери, тихонько гавкая и виляя хвостом. Когда я открываю дверь, Том тут же выскакивает на Сойера, который ловит его, охая.
И я огорчена.
— О, мне так жаль! — говорю я, дергая Тома за ошейник. — Он очень грубый!
— Все в порядке, — усмехается Сойер. Он приседает, гладит Тома за загривок и немного борется с собакой, Том шумно дышит и виляет всем телом. — Ты просто защищаешь свою даму, да? Хорошая работа, приятель.
Я хихикаю. Не знаю почему, но мне нравится тот факт, что Сойер называет меня «дамой», как бы глупо это ни звучало. Любовь расцветает в моей груди, когда я смотрю на них вместе. Кажется, Тому нравится Сойер, что, по моему мнению, хороший знак.
— Готова? — спрашивает Сойер, вставая и разглядывая меня. Я знала, что он высокий, но я удивлена, увидев, насколько он высок по сравнению со мной. Он на голову выше меня, а я не маленькая женщина. Чувствуя, как мои нервы начинают сдавать, я киваю, хватаю сумку и запираю дом, а Том скулит из — за двери, призывая взять его с собой.
Сойер ведет к своей… очень большой машине. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что на самом деле это не машина, а…
— Как ты зовешь этот тип машины? — спрашиваю я, указывая на его машину.
— Грузовик, — отвечает он, посмеиваясь.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю на монстра. Сойер открывает передо мной дверь и протягивает руку, помогая мне сесть на свое место, что немного сложно, потому что грузовик невероятно высокий и не на что наступить, кроме пола внутри.
Мою кожу покалывает, когда Сойер прикасается ко мне, и как только я сажусь, меня окутывает его запах. Это аромат, который мне очень нравится. Бензин и пот, земля и человек.
Сойер закрывает мою дверцу и обходит грузовик спереди. Он открывает дверцу и легко усаживается рядом со мной — очевидно, высота грузовика ему не помеха.
Он включает зажигание, и машина оживает с грохотом, который я ощущаю до кончиков пальцев ног. Я втягиваю воздух и сжимаю пальцы на коленях, костяшки пальцев белеют. Этот грузовик намного громче, чем маленькая машина Венди, и гул двигателя также намного заметнее.
— Ты выглядишь нервной, — говорит Сойер, поворачиваясь ко мне.
Я киваю.
— Я еще не привыкла к… автомобилям.
Он снова смеется, и это милый звук.
— Не нервничай. Я не допущу, чтобы с тобой что — то случилось.
Может, дело в том, как он произносит слова, или в самих словах, но мне приходится сделать глубокий вдох, когда меня наполняет тепло. В этом человеке есть что — то такое… что — то, что сбивает меня с толку и притягивает. И еще тот ошеломляющий факт, что мои способности русалки не сработали на нем, и что он, скорее всего, не интересуется мной в романтическом плане.
И все же… есть что — то, что кажется неправильным в этом образе мышления. Когда Сойер смотрит на меня, я замечаю что — то в его глазах — они сверкают так, что мне кажется, что я ему нравлюсь.
Так почему…
— Спасибо, — говорю я, желая прервать своенравные мысли. Я чувствую его взгляд краем своего лица и чувствую, как мои щеки горят под весом его взгляда.
— Расслабься, Ева, ты сидишь так прямо, что выглядишь как труп, переживающий трупное окоченение.
Я смотрю на него, и мои глаза расширяются. Он только что сравнил меня с трупом? Это из — за моего выбора в одежде? Может, от этого я выгляжу особенно бледной? Как труп? Да, очевидно, я его не привлекаю… совсем.
Сойер что — то напевает, а затем включает передачу, выезжая с подъездной дорожки Венди.
— Спасибо, что заехал за мной, — говорю я, чувствуя необходимость нарушить молчание. Я все еще не уверена, что делать с комментарием о трупе, но и не хочу зацикливаться на нем.
— Пожалуйста, — говорит он и улыбается.
— Расскажи мне о своих детях, — почти прерываю я его, ища тему для разговора, чтобы заполнить тишину.
— Ну, они близнецы, как я уже говорил, — когда он думает о них, у него появляется счастливое выражение. — И им все еще нужно научиться плавать, как я уже упоминал. Я должен был уже научить их… — говорит он тихим голосом. Я смотрю на него с удивлением, узнав, что он проявляет интерес к обучению своих детей чему — либо. Русалы оставляют все заботы о детях женщинам.
— Почему ты их не научил? — спрашиваю я, поворачиваясь на своем месте, чтобы мне было удобнее смотреть на него.
Он вздыхает, проводя рукой по щетине на подбородке.
— Прошлый год был немного… лихорадочным и трудным для всех нас.
Я хочу спросить его, почему, но я также не хочу лезть.
— Мне жаль это слышать, — говорю я.
Он смотрит на меня и кивает, грустно улыбаясь. Он молчит несколько долгих секунд. Достаточно долго, чтобы тишина снова начала причинять мне дискомфорт.
— Ты давно живешь в Шелл — Харборе? — спрашиваю я его.
Он кивает.
— Я здесь всю свою жизнь.
— Ух, ты. Тогда тебе тут явно нравится.
Он снова кивает.
— Это все, что я когда — либо знал.
— Мне здесь тоже нравится.
— Думаю, ты поймешь, что это очень хорошее место для жизни. Все добрые и всегда готовы помочь.
Я киваю и смотрю, как город проносится мимо, когда мы сворачиваем с автострады и поворачиваем направо на улицу, которую я не узнаю. Не то чтобы это было таким уж сюрпризом, поскольку я до сих пор не знаю, как ориентироваться в Шелл — Харборе.
— Вот и приехали… — говорит он.
Я поворачиваю голову и вижу, что мы приехали в его магазин. Я не знаю, куда ушло время, но кажется, что нам потребовались считанные секунды, чтобы добраться.
Сойер подъезжает к магазину, глушит двигатель, выходит из машины и подходит ко мне, открывает дверь и помогает мне слезть с сидения. Ветер подхватывает мое платье и сдувает его вверх, и я чуть не падаю, пытаясь вернуть платье на место. Сойер ловит меня, и мне требуется время, чтобы сориентироваться, когда я смотрю на него, а он смотрит на меня сверху вниз, все еще обвивая меня руками.
Глава двенадцатая
— Спасибо, — говорю робко я, Сойер кашляет и отходит, закрывая за мной дверцу.
— Ветер может быть сильным, — говорит он, успокаивающе кладя руку мне на плечо. Я втягиваю воздух, еще одна вспышка тепла и электричества бежит по моей руке, будто меня ужалила медуза, только без боли. Я вздрагиваю, когда он отпускает меня и ведет к задней части главного, большого здания, которое открыто и содержит много машин внутри, некоторые из них только наполовину собраны.
Мы идем по длинной подъездной дорожке, которая ведет к огромной стоянке с несколькими машинами, разбросанными тут и там. Он внезапно поворачивается, останавливая нас на месте. Затем он указывает на маленькую серебристую машину, которая стоит перед ним.
— Вот она!
Я растерянно хмурюсь, глядя сначала на машину, а потом на него.
— Она?
Он смеется.
— Иногда мы называем машины и лодки «она», хотя у них явно нет пола.
Покачав головой, я смеюсь. Сойер подходит к двери со стороны водителя и открывает ее.
— Хочешь взглянуть на машину?
Я киваю и прохожу мимо него, садясь на мягкое сиденье. Автомобиль в довольно хорошем состоянии, без пятен и потертостей на обивке, за пластиком приборной панели тоже ухаживали.
Сойер улыбается и закрывает дверь, обходит машину, чтобы попасть на пассажирское сиденье.
— Это машина пожилой женщины, которая живет через дорогу от меня. Она недавно переехала в дом престарелых, поэтому больше не сможет водить машину. Я спросил ее вчера, и она сказала, что будет счастлива продать машину… подходящему покупателю.