«Я женат на Женевьеве», — спохватившись, одернул он себя. Ей безраздельно принадлежат его жизнь и его преданность… и его мечты. Уорик вздохнул и присел на кресло, чтобы сбросить ботинки. Они упали с глухим стуком, ударившись о каменный пол. И сразу за этим последовал еще один глухой удар.
Уорик с тревогой обернулся и увидел, что дверь в спальню к . закрыта. Он нахмурился: Женевьева никогда, даже будучи невестой, не закрывала перед ним дверь. А сегодня она совсем его не ж боялась и даже пригласила войти.
— Уорик! Она идет! Ах, она идет!
Он с размаху ударился в дверь, подгоняемый душераздирающим криком, в котором слышались ужас и мольба. Дверь оказалась запертой.
— Женевьева! — постучал он, но ответа не последовало.
Уорик бросался на дверь снова и снова, не обращая внимания на жгучую боль, пронзавшую его плечо.
— Женевьева!
Наконец дверь подалась. Он, пошатываясь, ворвался в комнату. Но Женевьевы там не было. Кровать под балдахином была пуста. Ветерок, залетавший с балкона, колыхал бледные легкие занавески.
Крик доносился снизу.
Ужас наполнил Уорика; его ноги как будто налились свинцом, когда он с усилием вышел на балкон. Крик повторился, и он взглянул вниз.
— Женевьева!
Гроб с телом Женевьевы поставили в королевской церкви, где дни и ночи напролет читались молитвы за упокой ее души. Все это время Уорик провел рядом с телом жены, до того самого дня, когда задрапированный в черное катафалк отправился в Северную Ламбрию, где Женевьеву похоронили в фамильном склепе.
В тот день он сидел в еще недавно их общей спальне и глубоко сокрушался о своем безрассудстве, позволившем ему взять в жены столь хрупкое существо. Вдруг где-то совсем рядом ему послышался шорох. Уорик тщательно осмотрел шпалеры, висевшие на стенах по обе стороны камина. Затем он резко отбросил одну из шпалер и увидел, что за ней скрывается выступающий из стены кирпич. От легкого нажима на него стена тихонько подалась назад, открыв узкий проход.
Уорик сделал несколько шагов и чуть не поскользнулся на сырой, темной, круто изогнутой лестнице.
Тогда он вернулся в комнату за факелом и, держа перед собой огонь, спустился по ступенькам. Они привели его в старый пустынный донжон. Распугав крыс, Уорик остановился перед грудой древней рухляди и увидел нечто необычное — монашескую сутану и греческую театральную маску.
Он долго рассматривал в полумраке загадочные вещи и наконец, прихватив их, вернулся в комнату.
При дворе короля все знали о трауре герцога Северной Ламбрии. Уорик удалился в свои владения и порвал все связи с окружающим миром.
Наконец Карл, который сильно скучал по другу, самолично отправился в Северную Ламбрию. Его встретили с подобающими королю почестями; Уорик выказал королю отменное радушие и даже пытался смеяться, слушая прославленные королевские остроты, но в его сердце по-прежнему царил холод.
Мудрый и благородный Карл быстро переменил тон:
— Друг мой, ты не причинил девочке ни малейшего страдания. Ты был прекрасным мужем, лучше, чем многие другие, включая меня! Да простят мне Бог и королева! Тебе нужно жить дальше. Женись снова.
— Нет, — возразил Уорик. — Я не хочу еще одной смерти! Король фыркнул:
— Ты знаешь не хуже меня, Уорик, что никакого небесного проклятия твоей семьи не существует! Привидений не бывает, во всяком случае, они не охотятся на людей…
Уорик пришел в неописуемую ярость и принялся постукивать по столу костяшками пальцев так, что задрожали тарелки и бокалы.
— Она не покончила жизнь самоубийством, Карл! Да, я не верю в привидения и знаю, что ее убили.
— Убили?
— Да, ваше величество, убили. — Уорик поспешил к буфету вытащил оттуда сутану и маску. Король изумился.
— И кто же убийца? — прищурившись, спросил Карл.
— Не знаю, — пробормотал Уорик в замешательстве, опускаясь снова в кресло и потирая висок. — Карл, я точно знаю, что е убили. И пока не найду убийцы, не женюсь на другой.
— Боже праведный! — воскликнул король. — Это похоже на сумасшествие. Кого ты подозреваешь? Юстина, Клинтона? Не мог поверить…
Уорик горько засмеялся:
— Клянусь, что не они!
— Тогда…
— Остается лорд Хардгрейв, — горько сказал Уорик.
— Ох, брось! — нетерпеливо прервал его Карл. — Вы, конечно, враждуете, но это слишком…
— Извини, возможно, я несправедлив. Но кто же тогда, черт побери, кто? Матильда обожала ее, так же как и Юстин. Даже Клинтон находил, что она чересчур хороша для меня! Карл, я холодею при мысли, что ее кто-то убил. Я должен отыскать убийцу, в противном случае мне придется провести остаток жизни в обществе любовниц, но не жены.
Карл вздохнул:
— Уорик, говорю тебе, это плод твоего воображения. Женевьева была… Прости, Уорик, но мне кажется, что она была склонна к самоубийству. — Король помолчал., — Ну что из того, что ты нашел старую маску и сутану? Кто только не носит маски при дворе, чтобы скрыть личину, замышляя очередное любовное похождение! Выкинь все это из головы! Давай лучше поедем ко двору!
Король настоял на своем, и Уорик возвратился во дворец. Но не только чтобы развеять скуку Карла — в королевстве накопились кое-какие дела, требовавшие его участия.
Как и напророчила леди Анна, вскоре Уорик оказался в се объятиях, наслаждаясь неистовой страстью.
Анна, как и прежде, называла его чудовищем, а он менял женщин одну за другой, потакая малейшим их желаниям, но никого не впуская в свое сердце. Лорд Четхэм был горячим любовником и холодным человеком, если не сказать жестоким.
Прошел год. Время залечило его раны, но подозрения Уорика не умерли и решимость найти убийцу жены не поколебалась.
— И все-таки тебе нужно жениться, мой друг, — время от времени поговаривал Карл.
Жениться…
«Нет, сначала поймать на крючок убийцу», — думал Уорик, но ему не хотелось спорить с королем, и каждый раз он с улыбкой отвечал:
— Конечно, ваше величество. Мне нужно жениться… — И про себя добавлял: «…и пожертвовать жизнью еще одной женщины».
Уорик по-прежнему был уверен, что кто-то решил оставить его без наследника.