Ужин был точной копией вчерашнего, правда, я была поспокойней на этот раз. А Кит повеселей. Теперь он развлекал гостей своими грубыми шуточками. Даже разговорился с матерью - до этого я не видела, чтобы они общались. Обсуждали они ремонт и всякие новшества, которое стоит тут ввести. Такое чувство, что он собирался здесь остаться. Но нет, я была уверена, что он хочет убраться отсюда не меньше чем я.
Девушка Алена была совершенно очарована Китом. Когда ее парень пытался влезть в разговор, она тут же одергивала его и тот сконфуженно замолкал. Мне было немного не по себе от того, как она улыбается Киту и откровенно кокетничает. Дело было не в ревности, а в том, что она делала это у меня на глазах, совершенно не стесняясь. Я вспомнила племянницу Игната, Лену. Чего они все так льнут к нему?! Я что, пустое место?!
- Никита, вы мне покажете Мингон? - Спросила Алена. - Мама с Сашей завтра едут в город, а я сама боюсь туда идти. Эти мрачные развалины.... Марк говорил, там жили людоеды! Мне нужен гид!
Ну это уж совсем наглость. Надо было вмешаться, как-то обрезать наглую девицу, но ведь тогда все решат, что я ревную. Какая гадкая ситуация... Кит тоже растерялся. Такие этически сложные ситуации были ему не по плечу.
- Вам Марк покажет. - Спасла положение Клара. - Кит там и не знает ничего, он там маленьким был. - Она многозначительно посмотрела на Кита, потом на меня и добавила: - Он туда не любит ходить.
- Да, Марк там шарит в этих древностях нормально. - Обрадовался Кит. - А нам с Катькой надо завтра тут по хозяйству кое-что поделать, матери помочь.
Наглая девица сникла.
- Пошли, Катьк, книжки читать. - Лукаво подмигнул он мне. Все конечно же поняли, на что он намекает и смущенно заулыбались.
- Да-да, идите, зайцы мои. - Сказала Клара. - Завтра я вас запрягу с раненького утречка!
Когда мы поднялись к себе, я сказала:
-Твоя мать не такая уж и ехидна.
- Она просто не хочет, чтобы я в Мингон шел. - Нехотя произнес Кит. - Я прям кожей чувствую, что не хочет. Почему, как думаешь?
- Как думаешь, что это за шоу было, что эта Алена устроила? - Парировала я.
- Да я сам в шоке. - Рассмеялся Кит. - Не, ну я нравился бабам, не спорю, всегда нравился. Но чтобы вот так вот кидались... ты вспомни Ленку Игната? Я думал, она на меня залезет прям при Петьке. Ты ушла, Петрос захмелел и уснул рожей в салате. А Ленка на меня карабкаться стала... я подумал - ну присуну ей по-быстрому и пойду. Но понял, что не потяну сразу двух баб. Тебе себя оставил.
- С ума сойти... про любовь еще мне пел.
- Да шучу я, косуля. Конечно, шучу. Ты представь - я столько тебя ждал. И стал бы с посторонней девкой возиться, когда ты меня ждешь?
- Может, они считают, что я недостаточно хороша для тебя? И меня можно легко подвинуть? - Угрюмо пробормотала я, забираясь под одеяло. Кит рассмеялся и прыгнул за мной следом. Обнял.
- Ты такая милая, Катька.
Я обиженно замычала.
- Такая разная. - Добавил он. - То строишь из себя профессоршу психологии, то ревнуешь, как первоклашка. Ты вся моя жизнь.
Я заплакала. Вот так вот, неожиданно для себя, заплакала. Беззвучно, но он понял, ощутив влагу у себя на плече.
- Катюш? Эй! Ты расстроилась из-за этой девки?! Катенька!
-Мне страшно.
- Это все глупости, прекрати! Никого нет, никаких девок. Никогда не будет.
- Мне страшно... скоро все закончится. - Прошептала я, сквозь слезы. - Все закончится, Кит.
- Почему?!
- Я не знаю. Просто чувствую...
Он долго утешал меня, гладил по голове. Но острое чувство потери, кольнувшее меня в самое сердце, никак не хотело уходить. Иррациональное, как предчувствие. И от этого страшное. Страшное, потому что я все хотела и могла объяснить. А это чувство - нет.
Я почти уже заснула, когда он прошептал мне в ухо.
- Скоро все закончится. И все станет хорошо.
- Ты счастлив, Никит? - Сонно пробормотала я.
- Да. - Ответил он. Ни на секунду не задумался. Игнат все врал, подумала я. Врал, когда сказал, что Кит не будет счастлив в этой жизни. Я уснула, успокоенная.
Этой ночью Кит не просыпался, а у меня не было снов. Первая спокойная ночь за все время, что мы вместе. Почему я позволила себе просто спать, как нормальный человек, глубоким бесчувственным сном? Не знаю. Может, я слишком устала, а может, подсознательная часть меня знала, что ничего с Китом больше не случится. Мы слишком увлеклись игрой в загадки, в обреченность и не заметили, что Кит ни разу больше не пытался покончить с собой с тех пор, как мы стали близки. Почему мы пропустили это?! Почему не убежали из этого странного тревожащего места в мир нормальных людей, в мою уютную квартирку?! Нас ничего больше здесь не держало! И нам не нужно было в Мингон, не нужно...
Почему...
- Косуля, проснись. - Прошептал он мне в самое ухо. Я открыла глаза. Солнышко приветливо заглядывало в окно, а мое солнышко целовало меня в ушко.
- Посмотри, что я принес! Марта намонстрячила с утра пораньше.
На журнальном столике стояла тарелка с красивыми румяными булочками в форме розочек, кофейник и чашки. Я почувствовала аромат свежей сдобы, который сплелся с ароматом кофе.
- Боже, почему не делают таких духов... - Пробормотала я, втягивая в себя этот запах.
- Так от женщины утром должно пахнуть. - Согласился Кит. - Но только без духов. Проснулась пораньше, булок напекла, кофе наварила, принесла. Вот тебе и духи.
Я хотела по модной привычке возмутиться - чего это женщина должна вставать ни свет ни заря, чтобы булки печь?! Но перед внутренним взором моим расцвела картинка - я тихонечко поднимаюсь на рассвете, иду на кухню и пеку ароматные румяные булочки для своего любимого и детей. Из открытого окна доносится щебет птиц, а мой дом еще спит... Только аромат ванили и кофе бродит из комнаты в комнату, щекочет ноздри моим деткам, навевая сладкие утренние сны. В этом есть какое-то особенное наслаждение. Быть может, уже забытое многими женщинами. Какая-то магия. Я вспомнила своих подружек, которые рассказывали, что просыпаются пораньше, чтобы сделать макияж и прическу для мужа. Я буду просыпаться, чтобы делать булочки. От этих мыслей я растаяла и прошептала:
- Почему бы и нет.
Мы стали пить кофе и уничтожать булочки. Раньше я не представляла как это - есть, не успев проснуться, но оказывается, все дело в компании. Так приятно валяться в постели, жевать и болтать о всяких пустяках. Так спокойно.
- Почему ты отсюда сбежал, когда был маленький? - Спросила я, когда мы заговорили о его матери.
- Я не знаю. - Он пожал плечами.
- Как это не знаешь? Забыл?
- Ну и забыл тоже. Не помню, чтобы я хотел сбежать. Тут было скучно, но я ж и не знал другого. Думал, так нормально. Я бы сам не сбежал. Я тут как-то тупел от того, что одно и то же каждый день. Ждал только, когда приедут студенты, чтобы таскаться повсюду за ними. Больше развлечений никаких не было. Ну любил с Марком съездить в город за продуктами или гостей встретить. Я как овощ был, мне щас так кажется.
- Но ведь ты сбежал в конце концов.
- Это все Марк. Он заставил меня.
- Заставил?!
- Да. Я смутно помню это все. Он мне был всегда товарищ. Наверное, он хотел, как лучше сделать. Знаешь, он всегда любил мать. Ну как женщину любил. Я это даже тогда понимал. Сейчас тоже любит. Не знаю, было у них что. Вряд ли. Любил ее безответно. Уважал сильно. Может потому и жил при ней всегда. Я ему как сын был.
- Может он твой отец?!
- Нет, это точно нет. Он бы проговорился.
- Кстати, ты никогда не говорил про отца...
- Я его не знал. Он погиб до моего рождения. Работал в милиции в городе, приезжал домой только на выходные. Во время дежурства на станции какие-то приезжие убили его, мне не рассказывали, что там случилось точно. Короче, погиб на боевом посту . Мать как раз была беременна, так что он не успел меня увидеть. У матери вся комната заставлена его фотками. Ну для меня он просто лицо на фотографии, и все. Марк говорил, что с тех пор, как его не стало, мать слегка помешалась от горя. Раньше была другая. Ласковая, веселая, улыбчивая. А как отца не стала - странности у нее появились. Опять же - я знал мать только такой, какая она сейчас. Помню, в детстве побаивался ее. Она холодная была, кажется, поколачивала меня за проделки. Марк защищал. И я к Марку больше был привязан, чем к матери. Ну и Марту тоже любил, она добрая очень, но как серая тень всегда жила. Тоже тетка странная. Она обо мне заботилась всегда хорошо, угощала сладостями, вещи мои стирала и гладила, в постель укладывала. Так мы и жили. В тот день что вышло? Мать приболела накануне. Вечером Марк отвез ее в больницу. Она не хотела, но там что-то серьезное было, живот сильно болел, может аппендицит, не знаю. Надо было вести в больницу, как она ни сопротивлялась. Марк отвез. Когда вернулся, сказал, что ничего страшного, маленькую операцию ей сделают и скоро вернется. Мне даже легче как-то было, что матери не будет несколько дней дома. С Марком и Мартой хорошо было, они ласковые, не ругали меня никогда. Мы бы по вечерам в шашки играли и в домино, чай с пирогами пили. В общем, я настроился на спокойную жизнь, но не тут-то было. Марк и Марта стали судорожно собирать мне сумку с вещами. Марк меня посадил за стол и заставил выучить, как доехать до большого города. Как вести себя в поезде, что говорить. Что потом делать, когда приеду. Я не понимал, зачем мне уезжать, но Марк стал таким дерганным, напряженным, что мне не захотелось с ним спорить. Марта тихо плакала, сидя в уголке. Подходила меня обнимала, потом отходила и плакала дальше. Я все запомнил, что Марк мне рассказал. Марта дала мне сумку со сменной одеждой. Там еще, помню, пакет с пирожками был и бутылка с лимонадом. Пирожки с рисом и яйцом, точно помню. Теперь, если ем такие, всегда вспоминается чувство страха и ожидания чего-то нового, волнительного. Это потому что я их в поезде потом ел, пока ехал. Короче, Марк с утра меня отвез на станцию в город, посадил в поезд. Дал в руку мне бумажку и сказал, что на станции нужно найти милицию и дать им эту бумажку. Он сказал, что меня ждет новая жизнь, очень хорошая. В принципе он соврал. Но что он мог знать о жизни в большом городе? О жизни в интернате? Ничего. А может, жизнь там и правда была лучше, чем здесь. Я бы просто превратился в идиота, если б видел из года в год эти скалы и ничего больше.