— Мы уезжаем сразу после обеда? Не задержимся до завтра? — спросил кто-то.
— А вам, я вижу, очень понравилось халифатское гостеприимство? — хмуро спросил Ярис. — Не забывайте, что наша цель — не отдых, а магическая практика. Мы поднимемся на корабле вверх по течению, а затем пересядем на лошадей… — я попыталась возмутиться, но меня опередили: — не волнуйтесь, Арина, для вас будет подготовлена карета. Далее мы будем путешествовать по специальному одобренному местными властями маршруту и выполнять задания. Время не ждет. Все всё поняли?
— Да, — ответил нестройный хор голосов, и вовремя — в комнату зашел слуга и на ломанном имперском сообщил, что пора идти в зал.
Главный тронный зал владыки пустыни больше всего напоминал внутренности полной драгоценностей шкатулки. Бесконечно повторяющиеся и переходящие один в другой рисунки из золота, полудрагоценных и драгоценных камней, мрамора и не знаю еще из чего. Посмотришь на стену — там рисунок из ящериц золотом на синем фоне, сделаешь несколько шагов в сторону, глянешь — а это же вереница синих журавлей из лазурита летят на золотом фоне. Поразительное мастерство художников завораживало.
Мы стайкой цыплят неотступно следовали за Ярисом, кланялись, когда кланялся он, и глупо лупали глазами, когда он говорил на халифатском, долго зачитывая непонятные речи. Поняла я только одну часть, когда перечислялись наши имена.
Затем долго говорил Халиф — нестарый еще маг земли, подтянутый, высокий, с идеальной осанкой и яркими зелеными глазами, контрастно выделяющимися на смуглом лице в окружении длинных черных ресниц. Его возраст выдавали только припорошенные словно пеплом волосы и белые следы от морщин вокруг глаз. Будто на солнце он привык щурить глаза и загар лег неровно.
Яркие зеленые глаза привлекали внимание, как и оформление зала, не верилось в такую наследственность, поэтому я, пока звучали официальные речи, перевела взгляд в режим виденья магии. Это было не простое заклятье, но, скользнув на самый глубокий план, я увидела легкое зеленоватое свечение магии земли вокруг Халифа. Это напоминало благословение стихии, как то, что связывало членов племен орков, но были и отличия. Это свечение было будто более концентрированным, ярким, но в то же время не окружало тело Халифа целиком, было сосредоточено вокруг его головы.
Наконец, Халиф произнес ответную речь, повторно перечислив имена всех студентов, приехавших на практику, и через слугу передал Ярису подтверждающую наш статус защищенных гостей грамоту.
Мы вновь поклонились и аккуратно отошли в сторону, дав место другим посетителям.
Наблюдать за чужими ритуалами, даже не понимая языка, было довольно скучно, разговаривать под строгим присмотром Яриса никто не решался, хотя халифатские придворные и шептались между собой. У парней в животах даже началось едва слышное бурчание, а я порадовалась, что Хенли дала мне перекусить перед обедом.
Наконец, Халиф поднялся со своего места и покинул зал. Следом за ним тоненькой струйкой последовали придворные.
— Сразу после обеда мы отплываем, — повторил Ярис напряженно.
К нам подошел слуга и, поклонившись, показал, куда идти.
Глава 21
Все вроде бы было нормально, когда я почувствовала, как сзади к моему креслу кто-то прикоснулся. Я дернулась, оглянулась, но это была всего лишь Хенли. Она мне кивнула и покатила мой стул чуть в сторону от остальных студентов. Это плохо, — быстро поняла я, оглянувшись на Яриса. Тот сверкнул глазами, но сразу развязывать скандал не посмел.
Стол во дворце Халифа был похож на подобные во всех благородных домах, где я когда-либо бывала, он был расположен буквой П, чтобы уместить больше людей, и рассаживались присутствующие по местам в соответствии с их статусом. Во главе стола сидел сам Халиф, по левую руку от него его мать. Жен за столом не было не одной, вообще, было мало женщин. По правую руку сидели несколько юношей, в их лицах было заметно семейное сходство с правителем, хотя ярких зеленых глаз не было ни у одного, наверное, это отличительная черта только правителя.
Далее рассаживались незнакомые мне местные придворные, меж ними сновали слуги и направляли на те или иные места. Конфликтов не было, но было заметно легкое волнение людей — что-то поменялось, было не так, как привычно.