- Нет, господин лесной, пусть и снова помощи твоей жду, да не той. Только ты помочь можешь, никто другой не ответит.
- Спрашивай, что тебе нужно ведьма, да про плату не забывай.
Лукерья указала окровавленным пальцем под ноги Лешего:
- Всё принесла, как надобно, господин лесной, не обессудь. И водка там, и молоко с кровью, всё, как велено.
Осмотрел Леший дары, доволен остался:
- Ну что ж, говори за чем пришла. Буду слушать тебя, может чем и помогу.
Лукерья подскочила, бросилась к Даниле, тянет его за руку вперёд:
- Парень со мной, из простых он, не нашенский. Хочет разговор с тобой вести, спрашивать будет о чём-то. Помоги ему, Самого ради, я уж за тебя на шабаше словечко замолвлю, скажу, помогаешь мне сильно, людей по тропам кругами водишь, ягоды да грибы ядовитые девкам в лукошки подсовываешь. Глядишь, милость какая перепадёт. Тебя ж на шабаш не пускают, так я тебя сама похвалю.
Ухмыльнулся Леший довольно, погладил зелёную бороду толстыми пальцами. А пальцы у него корой дубовой покрыты, деревяшки вместо ногтей. Растут между пальцами мелкие грибы-поганки.
Посмотрел Леший пристально на Данилу, да только не отвёл он взгляд, пусть и боязно было. А глаза у Лешего коричневые с зелёными точками, будто кора старого дерева истлевшего.
Подтолкнула Лукерья Данилу, мол, вопрошай, чего встал. Тот сделал шаг к Лешему, поклонился в пояс:
- Знать я хочу, господин лесной, не брал ли ты себе вчера ночью русалку? Али может знаешь, кто мог речную деву схватить да украсть?
Лукерья едва лопнула от досады: снова Данила о русалках, да о русалках, уж следовало ей о том догадаться. Интересно, кого ж это он потерял? С чего взял, что украдена дева, неужто не нашёл средь остальных утопленниц?
Покрутил Леший бурыми пальцами бороду, молвил:
- Не ловил я вчера русалок, уж больно робкие они да визгливые. Как нагуляются к концу Русальной недели, так можно счастья попытать, а пока только силы зря тратить. Удерут, ещё и водой с волос обрызгают. Да и не заходят они сюда, у реки держатся, в чащу не заманишь. А мне тащиться к реке уж слишком далече, ещё и утопленицу мокрую орущую на себе волочь.
- А кто мог русалку утащить? Кикиморы, бесы какие?
- Кикиморы могут только разве что в болото заволочь да камышом побить, коли покажется им, что завлекают русалки болотных чертей, лебедицами перед ними расхаживают. А сами-то страшны, на рожу без слёз не глянешь, тьфу, - выругался Леший, видимо, считавший себя очень пригожим. - Да ещё русалки до болот не доходили, всё у воды держатся. А больше и некому, разве что ходил тут ночью какой-то мужик с деревни, да только не видел я его, нутром чуял…
- Что за мужик? С какого села?
Леший поморщился, свёл зелёные брови:
- Да я-то откуда ж знаю, вы, люди, для меня все на один дух. Только вот мужика от бабы отличу, даже если воочию не увижу. Бабы они и пахнут по-другому, и ступают иначе. А это точно мужик был.
Задумался Данила, почесал в затылке, да на ведьму взгляд перевёл:
-Лукерья, а есть ли колдуны тут у нас, кто мог ночью бродить в этих краях? Может знает какое слово заветное, взял да умыкнул русалку. Может такое быть?
Лукерья задумалась было, да тут же головой покачала:
- Нет у нас ни в Покровке, ни в Антоновке колдунов, всё сплошь бабы-ведьмы, да глупые, слабые. Некому тут ночью шастать, за русалками следить. Да и кому они нужны? Небось ледяные мертвячки, рыдать да печалиться лишь горазды.
А сама на Данилу косит жёлтым глазом, дескать, а я-то вон какая, живая, задорная.
- Ну уж не скажи, не скажи, - протянул Леший, усмехнувшись, крутанул мшистый ус, - красивы русалки, подчас даже краше ваших живых девок – смерть их краше делает, пусть и не румяны, зато тонки и нежны. Есть в том своя прелесть.
Вздохнул горько Данила, поклонился Лешему в пояс:
- Здрав будь, господин лесной, спасибо тебе за ответы. Уж прости, что отвлекли тебя, да только важно мне было узнать про русалок.
- Рад буду, коль помог, человек. Прощай, - ответил Леший, да пропал вмиг, будто и не было его. С ним пропали и бутылка, хлеб с кувшином. Остались на поляне Лукерья с Данилой одни.
- Чай не помог тебе Леший русалку найти? Думал, у него она?
- Думал, думал, - отозвался Данила, - да только ошибся. Ну что ж, спасибо, Лукерья, выводи теперь глуши лесной. Буду дальше искать, не такой я человек, чтоб взять да бросить дело на полпути. Хоть всех чертей в аду расспрошу, да узнаю, что мне требуется.