Глава 12
Мама?
И мама?!
Заметно было, что обеим дамам не приходилось прежде бывать в королевском замке, да и прибыли они в эти края явно недавно. Платья длинные, но на шатенке совсем простое, белое, и длинные волосы свободно распущены по плечам, в то время как блондинка определённо надела лучшее из того, что привезла, все украшения включая, и ярко накрасилась. Фамильное сходство между ней и Киаран скорее угадывалось в отдельных чертах лица и попытке принять максимально невозмутимый, надменный вид, чем было полным и неоспоримым. И мать, и дочь обладали интересной, со своей изюминкой внешностью, притягивали взгляды окружающих и получали удовольствие от осознания собственной привлекательности и внимания людей вокруг.
Мать Кейтена, наоборот, на посторонних не смотрела, предпочитая с любопытством изучать меня. Красивая женщина, и выглядела моложе своих лет – при других обстоятельствах я бы приняла её за старшую сестру Кейтена, но никак не за маму двоих взрослых сыновей. Она широко и тепло улыбнулась мне и протянула руку.
– Добрый вечер, Адаани, – поздоровалась Ривер. – Рада познакомиться с тобой, сын много писал о тебе.
– Правда? – недоверчиво уточнила я.
– Мама, не преувеличивай, – попросил Кейтен.
– По-твоему, целые страницы, исписанные мелким почерком и посвящённые одной конкретной девушке, – это преувеличение? – добродушно усмехнулась Ривер, а Шерин смерила дочь неодобрительным взглядом.
Киаран вздёрнулась носик повыше и отвернулась к гостям. Она-то точно тщательно готовилась к балу – безупречная укладка, макияж вечерний, но без чрезмерной яркости, струящееся зелёное платье без бретелек, держащееся, казалось, исключительно за счёт пышной груди, особенно эффектно смотревшейся в низком декольте. И рядом я в закрытом золотистом наряде, словно скромная вчерашняя выпускница из пансиона для леди. Волосы просто собраны наверх, накраситься как следует я опять поленилась… и вот результат. Налицо, как говорится.
Я вымученно улыбнулась Ривер и допила шампанское.
– Адаани – морская сестра Его высочества Ланселя, жениха принцессы Люсинды, и сама морская царевна, – пояснил Кейтен – скорее, как я заподозрила, для Шерин, поскольку Ривер удивлённой не выглядела, а Киаран сделала вид, будто её эта информация вообще не касается.
– О-о, – протянула Шерин и наконец пробежалась по мне изучающим взором, оценивая заново. – Какая… приятная неожиданность. Киаран, милая, ты мне ничего об этом не сказала.
– Это имеет какое-то значение? – небрежно отозвалась молодая волчица.
– Киаран права – совершенно никакого, – согласился Кейтен и чуть крепче сжал мою руку. – Мама, госпожа Шерин, я написал вам с просьбой приехать в Лазурное королевство, дабы внести ясность в сложившуюся ситуацию, раз и навсегда расставить все точки и прояснить все моменты, чтобы ни у кого из вольных и невольных участников этой ситуации не осталось сомнений и недомолвок.
Так вот кому Кейтен задал вопросы – своей маме! Той, с кого началась эта невнятная муть с предназначением!
А гипотетическую тёщу зачем пригласил? Или чтобы избежать передачи сведений через третьи руки? Мало ли что и в каком виде расскажет Киаран матери… да и нюансы личного восприятия никто не отменял.
– Мама, помнишь, о чём я тебя спрашивал в письме?
Ривер кивнула. Людей рядом с нами не было, многие придворные ещё поздравляли жениха и невесту, те же, кто успел разойтись по залу, внимания на нашу колоритную компанию обращали мало. Так, поглядывали издалека и с умеренным любопытством.
– Это моя вина, – тяжело вздохнула Ривер. – Полагаю, все присутствующие знают, с чего началась наша история. Мы были молоды, безрассудны, во многом наивны. Даже зная о негласных правилах жизни в стае, я верила, что уж меня-то альфа послушает. Почти все молодые волчицы в стае мечтали стать парой Алтара, так зачем ему я, лишь одна из двух десятков таких же глупых и романтичных? И Кейрен, мой муж, полагал, что если он потребует поединка до смерти, то непременно выиграет, ведь правда на его стороне, а он потом великодушно подарит Алтару право на жизнь.
– Вернее, на убогое существование проигравшего, чья жизнь осталась при нём исключительно по милости победителя, – с лёгким презрением поправила Шерин. – Неужели Кейрен не понимал, как подобное унизительно, стыдно и позорно, тем более для сына вожака, пусть и не первого наследника? Только не уверяй, что у твоего супруга не было гаденьких мыслишек отплатить таким образом Алтару.
– Возможно, и были, – не стала спорить Ривер. – Так или иначе, но честно Алтар не играл…
– Ривер! – снова вмешалась Шерин. – Не вводи молодёжь в заблуждение своими недоказанными предположениями и глупыми домыслами, будто бы мой муж сражался нечестно.
– Разве нет?
– Нет.
– Хорошо, пропустим эту часть, – примирительно предложил Кейтен, но я заметила, как он нахмурился при упоминании о нечестном поединке.
Впрочем, кто и что сейчас сможет доказать?
– Видя, как поворачивается дело, я попыталась остановить бой. Когда на твоих глазах убивают твоего любимого и отца твоего нерождённого ребёнка, быстро забываешь о чести, достоинстве, долге и недопустимости позора. Не думаешь ни о себе, ни о своём будущем, ни о последствиях, лишь о том, как сохранить того, кто так бесконечно дорог и важен тебе, – Ривер посмотрела куда-то мимо нас с Кейтеном, окунаясь мысленно в омут памяти. – Я ползала на коленях, захлёбывалась рыданиями и мольбами о пощаде под презрительными и насмешливыми взглядами старого вожака, его супруги и других их сыновей. Ты тоже там была, Шерин, не среди членов стаи, находившихся по другую сторону круга, но почти что рядом с семьёй альфы. Ты хвостом ходила за Алтаром, готовая на всё ради него и вступления в род вожака. Ты тогда пряталась на дереве, под которым сидел альфа, хотя, полагаю, считала, что тебя никто не заметил. И ты слышала, как он, вдоволь насладившись унижением и ужасом молоденькой беременной волчицы, корчащейся у него в ногах, велел членам своей семьи отойти и, склонившись ко мне, потребовал откуп крови. Думаешь, он хотел моего ребёнка? Да ему плевать было на малыша. Его сын хотел меня, а остальное было неважно. Он предложил выкупить жизнь Кейрена моей. Спаси любимого, принеся себя в жертву, поступи в полное и безоговорочное пользование Алтара и радуйся, что твой волк будет жить. Я согласилась бы не раздумывая, не будь я беременна. Даже в том состоянии, в котором я была тогда, я понимала – родится девочка, и её отдадут на воспитание в другую семью, а мне велят забыть, что у меня есть дочь. Родится мальчик – и малыша убьют, не дав мне взять его на руки. Я напомнила старому вожаку, что нас теперь двое и только боги вольны выбирать, кто в таком случае станет откупом, мать или ребёнок. И добавила, что его слово было сказано, оно не укрылось от богов, он не может взять его обратно и что я прямо здесь, на глазах всей стаи, вспорю себе живот, если альфа пойдёт на попятный. Ему пришлось согласиться с предложенным им же самим откупом – хотя бы ради спасения собственного авторитета. Хорош тот альфа, кто допускает самоубийство волчиц, к тому же молодых и публично, – губы Ривер изогнулись в презрительной усмешке. – Всё же он не мог просто отступить, дать какой-то девчонке взять над ним вверх и предложил выбор, на сей раз без кровных долгов, – либо мы с Кейреном уходим вместе, либо остаёмся, но раздельно. Где это видано, чтобы юная волчица диктовала свои условия вожаку, сама выбирала себе пару и оставалась с ним, несмотря на возражения альфы? Где это слыхано, чтобы сын альфы захотел волчицу, получил отказ и смирился с ним, приняв её желание быть с другим? Как можно было допустить, чтобы мы с Кейреном и дальше жили себе спокойно в стае, словно ничего не случилось, словно мой муж не вызывал сына вожака на смертельный и, быть может, нечестный поединок, где проиграл и сохранил жизнь лишь благодаря супруге? И мы ушли. Мне пришлось сделать этот выбор за нас троих, однако я знала, что так будет лучше для всех.