И не каждый встреченный мужчина — Принц, и не каждый Принц — мужчина. Это уже посложнее, но тоже важно. А еще, у Принца есть родственники, и они бывают ну очень не сказочные. Еще бывают бывшие жены и дети. Еще бывает ипотека. И так далее.
И что теперь делать, как жить, во что верить? Неужели в жизни не бывает сказки? Бывает. И от этого еще грустнее. Потому что случается она очень редко. И иногда ненадолго, и не так, как хотелось бы. Но ждут ее все.
Золушка известна всему миру. А миллионы несчастных, одиноких женщин, не нашедших любви — не известны никому. И каждая всю жизнь задавала себе и всем окружающим вопрос: «Когда я встречу того самого?». И каждая уверена, что непременно встретит, неизвестно только, когда. В этом, я считаю, главная гадость всех этих сказок. Не существует ни одной, где Золушка живет одна, и счастлива. А вот нужно бы такую читать девочкам, очень нужно. На всякий случай. Но, в любом случае, надо всегда помнить про хрустальные туфли.
Кстати, у персонажей мужского пола в сказках все зашибись. Всю тяжелую работу за них делает или Сивка-бурка, или Серый Волк, или Джинн, или говорящая щука. Вот важная деталь! Девочки, читающие сказку, обратите внимание! Вы всю жизнь будете ждать от мужчины подвига! А он его и не должен совершать. Он его, в лучшем случае, оплачивает.
а тех неадекватов, что ради любимой прыгают со скалы в бурное море или лезут по водосточной трубе на третий этаж с букетом в зубах, как правило, лучше избегать. Потому что, возможно, он любит не тебя, а себя такого героического. И не упустит возможности еще покрасоваться.
Ну, вернемся к нашим баранам. То бишь, к моей собственной сказке.
Что дальше? Как теперь-то? Все, путешествие в экстрим закончилось, и надо возвращаться в реальность. Лупита скоро уедет, Амалька, скорее всего, тоже, с Сергеем вообще ничего не понятно. Я его практически не знаю. И кого полюбила, его настоящего или придуманного? Непонятно. Я опять все испорчу. Не умею быть с кем-то. Не умею принимать подарки. Не умею красиво одеваться. Я ему скоро надоем. И останусь я опять одна.
С Маргаритой, скорее всего, больше не увижусь. Зачем я ей? Да и она мне? Наши образы жизни не могут пересечься ни в одной системе координат. То, что для нее — мелочь, для меня — непозволительная роскошь. Для нее мясо, а для меня — прошютто. Для нее сыр, для меня гор-гон-золла. Она летает на острова, я — никогда, и даже если она предложит, откажусь. Потому что не могу себе позволить такие траты, а в бесплатные прихлебалы записываться не собираюсь. Приходить ко мне в гости она может, конечно. Только зачем? Посекретничать? О чем? Это с Машкой и Танькой мы всегда на одной волне. А с ней я не знаю, о чем говорить. Так что, скорее всего, это знакомство рассыпется. Как и знакомство с Лупитиными родителями. Я к ним в гости не поеду, они ко мне — тоже.
Есть что-то странное в этих мимолетных знакомствах. Знаешь, что это первый и последний раз, и все равно стараешься произвести впечатление. Зачем? Непонятно».
Сергей дремал, скрестив руки на груди. Малька сидела переднем сиденье, рядом с Игорем, и наслаждалась музыкой в наушниках, поездкой, общением в телефоне и в целом, жизнью.
«Блаженное время, — умилилась я. — Все еще впереди. И вот сейчас ей всего не хватает. Любви, денег, объема сисек, одежды, путешествий, друзей… Она почему-то думает, что все это ей положено. Хотя, может, она и права? Это я с какого-то перепуга решила, что мне ничего этого не выдано небесной канцелярией. А оно, может, где-то лежит и ждет меня?»
Мысли неожиданно съехали на Санька. И настроение окончательно испортилось. Снова появилось ощущение, что это не он, некто чужой в его шкуре творил весь этот ужас. А он не такой. А какой? Я уже даже не помню. Но было же мне хорошо с ним. И думала тогда, что все, финишная черта, найден тот самый, на всю жизнь, любимый. Можно расслабиться и ходить в халате. И когда я, беременная, жаловалась ему на растущую задницу, он мне говорил: «Я тебя всякую любить буду». Врал? Или искренне в это верил? Может, не встреть он эту Марину, жили бы мы сейчас припеваючи (что вряд ли), бедненько, но счастливо? Может, у нас были бы еще дети. Может, мы продали бы квартиру в городе и купили бы дом в деревне. Завели бы корову, поросят, косили бы траву, рубили дрова, топили печь и парились с бане. Была бы я круглой сисястой теткой, а он хватал бы меня за ляжки и лыбился щербатым ртом.
Столько вариантов возможного прошлого! А будущее туманно. Может, я сейчас совершаю ошибку, о которой пожалею спустя годы? А пока считаю, что все делаю правильно.
Психолог махнул рукой и ушел. Понятно, со мной уже ничего не сделать, я безнадежна.