Его руки сжались в кулаки. Но быстро успокоился, продолжил.
— Понимаешь? Виноват я перед ней, сильно. Потому не проси, не отлучу ее от себя. Если она тебе мешает…
— Дурной, что ли? — обиделась я. — Да теперь сделаю все, чтобы ей с нами хорошо было! Бедная малышка, досталось ей. Даже не думай, лишь бы только я ей не стала лишней.
— Не думаю, — шепнул он, целуя меня в висок. — Ты чудесная. Я таких не встречал никогда. Добрая, умная, сексуальная…
Он опустил руку на мое колено.
— Может, пойдем в туалет вместе?
— Ты что! — опешила я. — Ладно бы, все незнакомые были! А то на глазах у друзей и родных опозориться — это даже для меня слишком!
— Резонно, — согласился он. — Но идея хорошая, надо запомнить. Еще слетаем куда-нибудь вдвоем.
— Втроем! — строго сказала я. — Я теперь Юльку одну не оставлю.
Он просто поцеловал меня вместо ответа.
Лететь было недолго, вскоре внизу блеснуло море, я снова прилипла к окошку и жадно любовалась. Сочи как рассыпанные на берегу блестящие бусы, заиграл огнями. И чем ближе, тем красивее было, горы, покрытые снежными шапками, а в городе — зелень. Как в сказке!
Пилот сообщил, что мы готовимся к посадке. Намного волнительно стало, но Сергей крепко держал мою руку. Юлька проснулась, таращила сонные глазенки. Хотелось ее обнять, прижать к себе крепко. Как ни странно, мне было все равно, кто ее мать. Главное, она дочь моего любимого, его гены, его глаза, улыбка. Значит, я люблю ее, так же, как его. Я улыбнулась ей. Она мне.
Мы благополучно сели. Докучаев снова стал тамадой, и с шуточками-прибауточками проводил нас сначала до автобуса, а потом в аэропорт.
Что там началось! Мы оглохли и ослепли от великолепия, которое нас встретило! Нарядные девушки и парни в русских национальных костюмах с караваями в руках приветствовали всех, кланялись, улыбались во все тридцать два зуба. Конечно, Дед Мороз со Снегурочкой, музыканты со скрипками, тут же — горячие кавказские джигиты, танцующие лезгинку, и томные красавицы горянки с опущенными скромно ресницами, лебедушками плыли по залу, плавно перебирая руками. Дальше нас встретили уже цыганские танцы, с гитарами, взлетающими разноцветными юбками, звенящими монистами. Медведь тоже был, дрессированный, плясал с балалайкой в лапах.
Все это великолепие подхватило нас и понесло. Закружило, закрутило, заставило плясать с ними, хлопать, кричать от восторга. Я едва успела заметить, что на улице все в зелени, нет никакого снега, даже цветут кусты.
Нас погрузили в автобус, и также с песнями и танцами повезли. Я едва успевала смотреть на сам город. Божечки кошечки, как говаривала Лупита, куда же я попала! Алиса с ее зазеркальем нервно курит в сторонке. Какой-то бесконечный карнавал, салюты, фейерверки, море, красивейшие здания, украшенные праздничной иллюминацией, магазины, витрины, машины, в общем, голова кругом.
Наконец, автобус въехал в ворота, и после недолгого кружения остановился. Нас пригласили на выход.
Мы оказались на набережной, и буквально метрах в пятидесяти плескалось море. К нему вели мраморные ступени с мраморного же основания. Я, как зомби, пошла было туда, к своей мечте, потрогать эти шуршащие волны, убедиться, что все это правда.
Но нас окликнули. Обернувшись, я увидела, что мы стоим перед невероятным дворцом, к которому ведет мраморная же лестница. Дом высотой в четыре этажа, весь из стекла и камня, залитый огнями, обрамленный изысканными цветниками, и перед ним, кутаясь в шаль, стоит Маргарита. А за ней — Игорь.
Я побежала к ней, как к хорошей подруге, с которой давно не виделись. Даже не поняла, как пролетела лестницу, и с разбега обняла ее и заплакала. А она не отстранилась, тоже обняла.
— Привет! Я тоже скучала! — сказала она, и я горячо поцеловала ее прохладную щеку.
— Добро пожаловать ко мне в гости! — приветствовала она уже остальных.
И праздник вспыхнул с новой силой. Теперь уже внутри. Нас провели по просторным залам, где все дышало великолепием, дороговизной и стилем хозяйки. В одном из фойе нас встретили девушки-горничные, умело всех разобрали и развели по комнатам — отдохнуть и переодеться.