– Ну вот и всё, – ещё не веря в такую скорую победу, прорычал Горлум.
Стена исчезла, и удивлённые церебьеры обступили спящую Посланницу.
– Что с ней? – спросил Горлум. – Она часом не умерла?
Один из церебьеров ощупал Русалочку своим хоботом-гусеницей и сказал:
– Нет, сэр, она просто спит.
– Несите её в машину, – давал распоряжения Горлум, – да осторожней, не разбудите. Свяжите ей руки и завяжите глаза. Да смотрите не переломите её. Не стоит огорчать нашего хозяина, мистера Блата.
Один из церебьеров осторожно поднял спящую Русалочку и как можно более плавной и тихой походкой направился к машине.
Русалочка казалась такой хрупкой и беззащитной в руках монстра-верзилы. Голова её чуть запрокинулась, золотисто-красные волосы колыхались в такт шагам церебьера, густые тёмно-коричневые ресницы очертили мягкие тени на персиковых щеках.
«Она похожа на девчонку, – думал церебьер, – странно, откуда в ней столько силы...» И неожиданно в тёмных глубинах его души, которая никогда не знала любви и тепла, шевельнулось какое-то неизвестное ему чувство. Оно щемящим комком подкатило к горлу, и на глазах, на этих красных выпуклых глазах, появились крошечные капельки слёз. Но это длилось одно лишь мгновение. Резкий голос стоящего рядом соплеменника вывел его из непонятного состояния.
– Давай её сюда, Устин, – сказал подошедший церебьер. Ловкими движениями своих трёхпалых конечностей он связал ей руки и тёмной повязкой обмотал лицо.
Устин шёл к своей машине. Он чувствовал себя как-то неуютно. Ведь раньше никакие посторонние мысли не лезли к нему в голову. Всё было понятно. Всё разложено по полочкам: вопрос – ответ, приказали – выполняй, голод – надо поесть, устал – надо спать. «Что-то не так», – подумал Устин.
Побережье опустело. Все церебьеры сели в машины и по сигналу одновременно двинулись к городу. Чёрная зловещая стая летающих машин молнией мчалась над побережьем. Кругом было пустынно и тихо. Бесконечные поля, засеянные разными злаками, тянулись почти до самого пригорода. Там начинались посты полиции, которая контролировала въезд и выезд из города. Когда вереница машин стала приближаться к городу, то в каждой из них загорелась красная кнопка и раздался резкий звук. Это был сигнал к превращению в людей или «одеванию», как называли это сами церебьеры.
Эта процедура требовала от церебьеров немалого напряжения. Находясь в людском обличье, они не должны были волноваться или нервничать, иначе они могли тут же превратиться в монстров. А это было недопустимо. Можно себе представить, какая бы паника началась тогда среди людей, которые узнали бы, что уже давно живут рядом с такими монстрами.
Превращались церебьеры очень быстро. Они натягивали на себя униформу. Тут же хоботы-гусеницы втягивались, принимая форму человеческого носа. Глаза слегка суживались и меняли цвет. Рот становился самым обыкновенным. На голове вырастали волосы. Кожа разглаживалась. Самые искусные в этом деле ещё обзаводились бородой и усами.
Теперь они походили на среднестатистических людей из толпы, с невыразительными, неброскими лицами. Униформа плотно сидела на их могучих телах. «Охрана мистера Блата» было вышито на кармане и рукаве каждого.
Полицейские и на этот раз не обратили на них никакого внимания. Они по-военному приветствовали их и молча пропустили в город.
– Ну и здоровые же эти парни из охраны Блата, – сказал один полицейский другому.
– Наверное, он их очень хорошо кормит, – отозвался тот.
– Только одного не могу понять, почему у них всегда такие сердитые физиономии, – продолжал первый полицейский. Потом он скорчил угрюмую рожицу, изображая солдат из охраны Блата, и полицейские весело расхохотались, глядя вслед улетающим машинам церебьеров.
Глава шестая
Монах и его ученик
Сверхзвуковой поезд мчался по холмистой местности. Картинки за окном менялись с такой скоростью, что человеческий глаз просто не улавливал предметы. Они растекались в разноцветные линии и мчались наперегонки с поездом. В одном из вагонов, у самого окна сидел средних лет мужчина. Голова его была гладко выбрита. Он был одет в тёмный длинный плащ с капюшоном. Его широкоскулое лицо с узкими щёлочками глаз казалось непроницаемым, как у многих жителей востока. Он смотрел на сидящего напротив мальчика тринадцати лет. На его голове, которая имела форму яйца, чуть заметно темнели щетинки отрастающих волос. Узкие глаза и чуть желтоватая кожа говорили о его китайских, предках. Одет он был неброско: серая куртка и чёрные широкие штаны, на ногах высокие ботинки на шнуровке. Мальчик разглядывал свои новые блестящие ботинки, купленные перед дорогой, и по-детски радовался им.