Русалочка протянула руку к цветку. Нежные лепестки дрогнули, точно прикрытый ресницами глаз. Цветок задумался, припоминая десятки песенок и рассказов. Рассказывать сказки – только это он и умел, зато знал их несчетное количество.
Для начала ему хотелось рассказывать что-нибудь необычное.
– Жила-была... – цветок запнулся и неожиданно для себя выпалил: – Русалочка. Долго и счастливо! – и, пристыженный, надолго умолк.
– Да-да, все так и было, – Русалочка так и эдак изучала свое Отражение в зеркале. – «Долго и счастливо!»
Цветок попробовал забиться в ближайшую щель, но ловкие пальцы ухватили стебель.
– Глупый, – назидательно протянула Майя. – Это самая лучшая сказка на свете!
И снова повернулась к зеркалу:
– А скажи, я и в самом деле буду счастливой?
Из резной рамы темного мореного дуба на Русалочку глядело сосредоточенное лицо, карие глаза, упрямо изогнутые губы, отцовские изломанные брови – смесь гнева и удивления.
Сегодня во дворце празднуют ее пятнадцатый день рождения. Натанцевавшись, собрав гостей в причудливый хоровод, Русалочка украдкой выскользнула из бального зала, чтобы побыть одной. Ее комната, по привычке называвшаяся детской, казалась ей в тысячу раз милее и лучше, чем вчера: сегодня Русалочка ночует в ней последний раз.
– Ру-са-лоч-ка! Русалочка! – неплотно прикрытая дверь пропустила голоса.
И тотчас в дверь скользнула Лорита, любимая сестра Майи. Яркий румянец и выбившийся из прически локон. Цветы в короне измялись.
Сестры, похожие, точно две жемчужины, одновременно коснулись своих венков. Но мелкие пурпурные цветы, собранные в кисти-соцветия, как и утром, благоухали в венке Майи.
Лорита сдернула васильковый венок.
– Бедные мои цветочки, – вздохнула она с сожалением.
– Что ты? – Майя попробовала удержать руку сестры, но венок Лориты уже уплывал в раскрытое окно, подхваченный неприметным морским течением.
– Ты разве забыла?
Майя охнула: она и вправду забыла, хотя в последние месяцы, даже годы не раз представляла эти минуты перед полуночью.
Сегодняшний день с утра был счастьем. Казалось, он никогда не наступит, а промелькнул мигом в суматохе приготовлений, подарков и шутливых напутствий.
В царстве Нептуна был древний священный обычай: в полночь своего шестнадцатилетия принцесса танцует с гроте Безмолвия со своим избранником. Жуткое это место! Рискнувшие порыскать по гроту Безмолвия, если посчастливилось вернуться, рассказывали, что грот кишит морскими драконами, подстерегает бездонными ущельями. С грохотом и яростью извергаются подводные вулканы, выплевывая потоки рыжей лавы. Или вором из-за плеча тебя настигает застилающий глаза ужас. Испугавшийся в панике несется неведомо куда – и тогда грот молча выплевывает кровавые ошметки. Впрочем, о гроте Безмолвия больше легенд, чем правды: мало кто в нем побывал.
Правда или нет, но рассказывают, что в самом сердце грота есть Долина Белых Цветов. Грациозно клонят к траве белоснежки жемчужные венчики. Счастливец тот, кому приведется собрать белоснежки в букет: мир и покой опустятся на обитателей океана. Канут в небытие болезни и мор. Войны станут легендой.
Океанские вихри, в мгновение ока сметающие на своем пути целые города, обернутся ласкающим ветром. А холодная кровь морских обитателей согреется, и они узнают Любовь. Богат и могуществен царь Нептун. Бессчетны его сокровища, непокоримо войско, дочери одна краше другой. Но тайная боль и страсть сушат душу морского царя и толкают на безумный приказ: танец невесты в гроте Безмолвия.
Ровно в полночь в бальном зале и во всем дворце гаснут светильники. Усталые музыканты откладывают в сторону нагретые инструменты, чтобы украдкой пропустить стаканчик-другой. Гости умолкают. Ровно десять минут тишины – ровно столько на танец влюбленных.
Десять минут, четверть часа проходит – и Нептун подает знак. Расхохотался оркестр. Окружающие, щурясь от света, поздравляют виновницу торжества. И громче всех веселится и хохочет Нептун: он знает – в руках у дочери не будет букета белых цветов. Так было не раз, так будет. Нужно быть безумцем, чтобы в свой праздник искать смерти. Принцесса и принц, пока темнота, просто стоят у входа в грот Безмолвия, и ни одна из двенадцати дочерей не переступила оскалившийся валунами чертог грота.
Торжествует Нептун. Гордится дочерью, ставшей взрослой. И снова целый год до следующего дня рождения следующей дочери сжимается сердце в тоске о любви.