Ей с ее жирным брюхом в дверцу было не протиснуться. Краб опередил осьминога. Осип втащил добычу, сваливая ее на пол каморки как попало.
– Все?
Осьминог оглядел щупальца. Почесал в затылке:
– Да вроде никого не осталось. Разве что которая так в меня влюбилась, что прицепилась у меня на спине.
– Шутник, – клацнула зубами ведьма.
Осип поспешил убраться. Ведьма оглядела стены темницы, проверяя, нет ли щелки. Русалочки, очнувшись, могли обернуться мальками – и тогда ищи ветра в поле.
Краб расталкивал спящих. Четыре сестры нехотя пробуждались от волшебного сна.
– Да быстрей вы, копуши! –злился краб, молясь, чтобы Грубэ не обернулась.
Затолкал еще не пришедших в себя русалок в одну из боковых комнат. Прошептал:
– Сидите, как мыши! – но потом вспомнил, что мыши порой поднимают невероятный писк и поправился: – Сидите, как рыбы!
Когда колдунья, уверившись, что пленницам никуда не деться, заперла каморку, краб с независимым видом рассматривал потолок.
– Вылез-таки? – почти благодушно удивилась ведьма.
Победа над русалками подняла настроение.
Ведьма для порядка пнула ногой Осипа:
– Сторожи тут! – и уплыла.
Краб дождался, пока плеск хвоста ведьмы не затих в коридоре. Тогда вернулся к спасенным русалкам.
– Выходите! – выпустил он девушек. – Что бы вы без меня делали?!
И тут же попался. Ведьма была не так глупа, чтобы поверить крабу. Уж больно независимо маленький наглец глядел в потолок.
– Значит, шпион в моем собственном дворце? – рявкнула ведьма, встряхивая краба.
Русалочки бросились врассыпную. Ведьма кликнула акул. Как торпеды, хищницы бросились за беглянками. Краб сложил на груди лапки. Потом, решив, что все равно пропадать, он зашмыгал носом и с ненавистью уставился на Грубэ.
– Ведьма! Безобразная ведьма! – крикнул он прямо в лицо колдунье. – И еще безобразнее, когда злишься!
Удар пришелся в цель. Грубэ за такую наглость подбросила Крабса и любовалась, как тот летит на пол, растопырив лапки.
– Все равно ты безобразная! – упрямо огрызнулся Крабс, потирая бока. – Но я знаю, как ты могла бы получить то, о чем мечтаешь!
– Говори! – ведьма уцепилась за наживку.
Краб дружески ухмыльнулся:
– Да? И что мне за это будет?
– Вымогатель! – в сердцах бросила ведьма.
Но крючок вошел точно под жабры. Ведьма сменила тон.
– Ну, Крабсик, скажи – я для тебя... я для тебя... – колдунья никогда не задумывалась, за что можно купить тайну глупого краба.
– Ты отпустишь меня на свободу, – уточнил краб.
Как-то, когда он был молодым и тщеславным, он подписал с ведьмой договор. И теперь, где бы он ни ползал, куда бы он ни забирался, вездесущий глаз Грубэ вмиг его отыскивал, а лапища колдуньи притаскивала обратно.
– Хорошо! – ведьма была рада, что Крабс просит так мало, она-то считала, что за свою тайну краб мог бы получить куда больше.
Краб пополз к самому уху ведьмы и что-то чуть слышно прошептал. Грубэ усмехнулась. Потом из бездонного кармана извлекла ключ от каморки, отперла дверцу и крикнула перепуганным русалочкам:
– Выходите!
Девушки, точно под прицелом ружья, выбирались наружу. Акулы разыскали убежавших. Снова двенадцать сестер стояли у двери. Но теперь девушек мучило опасение не только за Майину, но и за свою собственную жизнь.
– Я только старая усталая ведьма, – Грубэ, следуя совету Крабса, смотрела мимо русалочек, точно видя дальние дали.
Повинуясь тихому свисту колдуньи, к замку из всего Черного леса сплывались акулы, сползались осьминоги и ядовитые гады. Казалось, дворец колдуньи окружен клыками, когтями и жалами. Русалочки слышали шум за порогом, но не могли угадать причину шипения и скрежета.
– Вы сейчас молоды, – говорила ведьма. – Но пройдет много лет, ваша кожа обвиснет, а чешуя потускнеет. Для русалок триста лет – вечность. Для меня – только миг. Но даже в старости вы не станете такими безобразными, как я. Я подарю вам жизнь Майи, если вы согласитесь отдать мне свою красоту тогда, когда вас станут считать уродливыми и безобразными.
Русалочкам их век казался бесконечным. Они, пошептавшись, с радостью согласились. Когда еще это будет!
– Согласны! Согласны! – поспешно пропели русалки.
И тотчас свод раскрылся. Откуда-то сверху спускался серебристый шар, который вскоре распался на две половинки, точно разломанный апельсин. Внутри находился ларец. Ведьма осторожно взяла ларец в руки, прижала к необъятной груди. Ларец, открываясь, засиял. Русалочки попятились.
В ларце на бархатной подушке лежал кинжал с бесценной рукояткой. Но сила кинжала была не в рукоятке, инкрустированной драгоценными камнями, волшебным было лезвие, сверкавшее, точно звезда.