– Но волшебники – чудаки, они не всегда приносят то, о чем их просят дети, – пошла на попятную Хана.
– Ну, пусть несет, что есть, – поразмыслив, Аксель решил, что дареному коню в зубы не смотрят.
Только завтра же. А то мельник уже целый месяц с матерью расплачивается: «Завтра! Да завтра!».
Но вот уж звезда над обрывом почти ушла за скалу. Давно в деревне пировали, а дед все не являлся.
– Ну, – Аксель глядел исподлобья, – так где твой подарок? Где дед-кудесник? – и Аксель расплакался.
У Ханы сердце замерло, столько ненависти было в голосе ребенка. Случайно ее взгляд упал за окно. Звезда, ярко-голубая, небывалая, прижалась к самому стеклу.
– Вон! Да вон твой подарок, – вытирала Хана слезы сына.
Тот недоверчиво всхлипнул:
– Где?
– А вот видишь, дед принес тебе звезду!
– Неправда! Она тут всегда висела!
– Да, всегда, – торопилась Хана, путаясь в словах, – но только с сегодняшней ночи это будет только твоя звезда. А звезды приносят счастье тому, кому их подарят, – привстала мать, гладя волосы сына.
– Счастливая звезда, – Аксель круглыми глазами глядел в окно, – моя звезда счастья!
Хана простила себе вранье:
– Вырастет, забудет. А пока пускай верит, что хоть кому-то на свете, кроме меня, он нужен.
А Аксель, уже пристроившись рядом с матерью, поминутно вскакивал, проверял, на месте ли подарок.
Звезда была на месте. Но даже во сне ребенок видел ярко-голубой свет.
А Майя, внезапно решившись, вдруг ринулась вниз, прочертив на ночном небе яркий след.
Русалочка, точно всегда тут жила, прошла по селению, остановившись у избушки вдовы Ханы. Вблизи дом не казался прижатым к земле. Лишь чуть покосился и опирался на горбыль одной стеной.
Хана не сразу услышала короткий стук в дверь. А когда, накинув на плечи кожушок, сняла щеколду, перед ней стояла незнакомка.
– Здравствуй, Хана, я буду тут жить!
Девушка-звезда подтолкнула Хану в избу и заперла за собой дверь. Долго не гас свет. Никто так и не узнал, о чем говорили вдова и девушка- звезда. А только Майя осталась жить в избушке у Ханы.
И скоро не только в селе, а и в дальних округах только и было разговоров, что о девушке в золотом плаще. О плаще – это Ханс расстарался. Ходила Майя, как все крестьянки, в стареньком, не по росту платье Ханы да в кожушке. Но люди не замечали ее будничного наряда – так красива была девушка-звезда. Казалось, лицо девушки вырезано из кости талантливым мастером. Губы – точно вишни, карие глаза – ягодки черной смородины. А когда, осторожничая на льду, Майя с коромыслом спускалась к реке, парни только присвистывали ей вслед.
И Хана повеселела. Признаться, после смерти мужа держалась лишь думами о сыне. Майя в три дня надраила полы. На оконце топорщилась накрахмаленная занавеска. А Майя вывернула сундуки.
Хана пыталась остановить:
– Это же мое приданое! Еще девушкой шила-вышивала!
– Вот пусть люди и любуются! – сказала Майя.
Мутное стекло, стоило Майе дохнуть, засверкало, как лед под солнцем.
– И какому богу молиться, что тебя нам послал? – радовалась Хана.
– А вот этому! – Майя подхватывала ребенка на руки.
– Что я, маленький? – отбивался мужичок и уворачивался от поцелуев.
Но Майю он любил, ходил за ней, как собачонка.
Ухажеры даже злились:
– Позовешь ее к околице, а следом этот воробей скачет!
Но Майя никого особо не отличала и со всеми была приветлива. Всем улыбалась. Парни зубами скрипели от злости:
– Да она и точно ледяная! – но ничего не могли с собой поделать.
Особенно зачастил под окошко к Хане сын мельника Иоханн, парень видный, дерзкий и собой красавец. А как растянет лемеха гармони – не у одной белозубой селянки сердце зайдется.
Но Иоханн прикипел к девушке-звезде. Торчал под изгородью. Встретит в селе – проходу не давал:
– Майя, сердце мое! Не выйдешь за меня – утоплюсь!
– Подожди, пока лед сойдет! – отвечала Майя.
Ее сердечко навек заледенело – у звезд не бывает горячих сердец. Она пожалела ребенка, как жалеем мы мимоходом кошку на парапете моста.
Но Иоханн не отставал. Ух и в селе потешались. И отец грозил сосватать за сына первую, что пойдет. Парень лишь становился злее.
И как-то Иоханн не выдержал – шапку в охапку, да был таков.
У самого леса стояла изба колдуна. Он давно забросил ремесло. Доживал вдвоем с кошкой Машкой. Ставил силки на зайцев. Помогал подавившемуся дитяти, встряхивал ребенка за ноги и что-то бормотал.
Поначалу, как забрел в селение старик, приходили за приворотным зельем. Совали кошелку с яйцами: