– Ну, пора! Чего тянуть, верно? – и колдун, сунув два пальца в рот, свистнул.
Тотчас горница потемнела. Змея в клетке испуганно зашипела, извиваясь и пытаясь свернуться. Коптилка полыхнула пламенем вверх, осветив потолок и погасла. В темноте слышались взвизгивания, торопливый топот десятка бегущих ног, кошачье мяуканье. Иоханн оказался в капкане звуков, шорохов и криков. В горнице вспыхивали и чертили зигзаги зеленые с синим болотные огни.
Изба раскачивалась. Изо всех углов полезла лесная нечисть. Мохнатые лешие, обросшие клочьями мха, тащили за волосы речных кикимор.
Злыдни-домовые, оставшиеся без избы и хозяев, щелкали мелкими острыми зубками. Вурдалаки, скинув медвежьи шкуры, скалили клыки.
Гнилостный запах болота наполнил горницу. Голос колдуна в неразберихе звучал вкрадчиво, почти ласково:
– Ну, не дорога ли цена за девушку?
Поминутно чихая, Иоханн выкрикнул:
– Нет! Доводи начатое до конца!
И тотчас нечисть утихла, сгинула. Восточный ковер оказался домотканой дорожкой. В лукошке капризно мяукали котята. Никакой клетки с гадюкой не было и в помине.
«Обморочил, старый!» – подумалось Иоханну.
Пережитый страх выступил потом. Рубаха на спине намокла, а зуб на зуб не попадал.
– Хорошо же, – многообещающе процедил колдун.
Теперь стало страшно по-настоящему. Если бы ноги не приросли к половицам, Иоханн бы бежал. Колдун скинул длиннополый кожух, который не снимал и у жарко натопленной печи.
И сразу стал меньше ростом, макушкой едва доставал юноше до груди. Горб на спине прижимал голову колдуна так, что он мог глядеть лишь исподлобья. Пальцы удлинились, потеряв грубость. Длинные, с белой нежной кожей, эти руки пугали больше всего. Глаза колдуна светились красным светом. Зубы поредели и теперь походили на острые зубы хорька.
Даже голос изменился: грубый и низкий перешел в тонкий, почти женский.
– Душа твоя станет моей, – пищал колдун, потирая розовые лапки, – и я спасусь! А душу девушки я оставлю в теле колдуна! Сотни лет я был принужден мучиться в ненавистном теле: и не было мне покоя, потому что не было у меня души! Но с твоей помощью я обману судьбу! Дай же руку!
В кулаке колдуна сверкнул кинжал. Как во сне, Иоханн протянул руку. Подпрыгнув и зависнув на секунду в воздухе, колдун кинжалом распорол грудь Иоханна. Разломав ребра, по локоть залез в грудь юноши. Точно ледяные когти переворачивали внутренности Иоханна. Крови не пролилось ни капли – душа парня съежилась и похолодела от страха. Она затаилась в самом темном уголке, но длинные пальцы колдуна шарили совсем рядом.
Когда Иоханн опомнился, колдун жадно сжимал что-то в кулаке. Рана на груди затянулась сама собой.
– Одна есть! – шипел колдун. – Теперь идем– я заберу душу Майи.
И только тут Иоханн заметил лежащую на скамье девушку, связанную по рукам и ногам. Повязка на лице туго сжимала рот, и Майя могла только мычать.
– Смотри! Он отдал за тебя душу! – колдун взвесил на раскрытой ладони что-то невидимое. – Неужели такое благородство не найдет у тебя отклика? Соглашайся, девушка! Вы с Иоханном проживете немало земных лет. А какое тебе дело, куда денется твоя душа после смерти? Соглашайся, – нашептывал горбатый карлик.
Руки колдуна дрожали от нетерпения. Обманом он заманил девушку-звезду в свою избушку, но никакое колдовство не может забрать душу насильно. И колдун шептал-нашептывал, обещая блаженство и богатство.
– И всего-то за пустячок.
Иоханн равнодушно прислушивался к уговорам. Жизнь показалась ему пресной. Девушка на скамье – лишь одной из многих. Обещанные дары колдуна – вещь стоящая. Но зачем ждать, пока подадут?
Оставленный колдуном кинжал лежал на краю стола. Иоханн поднял, подошел к колдуну и равнодушно погрузил клинок в спину карлика.
Колдун захрипел и хотел повернуться. Но ноги подкосились, он упал на колени.
Тем же кинжалом Иоханн разрезал путы Майи, брезгливо оттолкнув умирающего колдуна.
– Уговор! – прохрипел колдун.
Розовая пена пузырилась на губах.
– Молчи, падаль! – пнул Иоханн колдуна.
У колдуна никогда не было души, и он не знал, что это такое. А душа человека – это и есть он сам. Его совесть, любовь, слово чести.
Колдун не знал, что, забрав душу Иоханна, он получит удар в спину: с душой он забрал его совесть.
Под телом колдуна расплывалось кровавое пятно. Дыхание становилось все реже. Колдун дернулся в агонии и застыл. Душа Иоханна освободилась из его мертвых пальцев, покружила над горницей и взмыла в небо.