41
А со льдины наблюдала,
как лавируют с опаской
корабли в обход торосов
там, где узкий коридор.
А под вечер тучи небо
обложили непроглядно,
налетел могучий ветер,
разразился страшный шторм.
42
Корабли тогда спустили
паруса, и всех, кто в море
находился в это время,
моментально страх объял.
Ну, а мне на крепкой льдине
не грозила непогода –
только ветер, налетая,
в волосах моих гулял."
43
Побывав вверху впервые,
приходила в восхищенье
от невиданного прежде
повзрослевшая сестра.
Но со временем всё меньше
их прогулки увлекали,
становилось всё привычным,
повторялось, как вчера.
44
Потому принцессы больше
не стремились так наружу,
как хотели поначалу
и мечтали с давних пор;
постепенно всё охотней
просто дома оставались –
любопытство через месяц
угасало у сестёр.
45
А вечернею порою,
взявшись за руки, русалки
на поверхность океана
поднимались иногда –
и в преддверии ненастья,
перед кораблекрушеньем,
сёстры пели вдохновенно,
зная, что близка беда.
46
В этих песнях задушевных
рассказать они пытались,
как размеренно и тихо
жизнь течёт на дне морском,
чтоб матросы не боялись
к ним пожаловать в обитель, –
эти сладкие напевы
разносились далеко.
47
Но слова тех дивных песен
не понятны были людям,
и казалось им, что это
ветер стонет среди рей.
А когда суда тонули –
люди часто погибали
и умершими являлись
ко дворцу царя морей.
48
Вечерами (как все вместе,
взявшись за руки, сестрицы
отлучались на поверхность)
оставалась лишь одна
дома – младшая; досадно
ей от этого бывало,
и порою чуть не плача
остальных ждала она.
49
Только плакать не способны
от рождения русалки,
и страдать они сильнее
оттого обречены.
"Если б мне пятнадцать было! –
грустно девочка вздыхала. –
Ах, как я бы полюбила
обитателей земных!"
50
"Вот и взрослая ты, внучка! –
младшей бабушка сказала
в день, когда и той пятнадцать
стало. – Как заведено,
дай-ка я тебя украшу!" –
И на голову принцессе
церемонно возложила
из жемчужинок венок.
51
И, согласно этикету,
вслед за этим восемь устриц
защемила друг за другом
у принцессы на хвосте.
"Ай, как больно!" – та вскричала. –
"Ничего! Терпи! Так надо!
При дворе необходимо
ранг подчёркивать везде!"
52
Как охотно бы стряхнула
те регалии принцесса –
полюбить двора порядки
не смогла её душа!
Но стерпела. И махнула
домочадцам, и пропала,
пузырьком взмывая лёгким
и к поверхности спеша.
53
Солнце только закатилось
в тот момент, когда принцесса,
трепеща от ожиданий,
появилась над водой –
позолотой и багрянцем
облака ещё сияли,
но украсилось уж небо
первой ясною звездой.
54
Море зеркалом лежало,
воздух свеж был и прозрачен.
Оказалось: с нею рядом
бриг покоился большой.
Лишь один был парус поднят
над бушпритом, но ни ветра,
никакого дуновенья
этот парус не нашёл.
55
И пристроились на вантах
всюду праздные матросы,
речь на палубе звучала,
песни громкие лились.
Вскоре на море стемнело,
и фонариков гирлянды
золотыми светлячками,
оттесняя тьму, зажглись.
56
Через круглые окошки
внутрь могла принцесса глянуть:
"Там народу очень много,
принаряженные все,
но куда заметней прочих
ПРИНЦ!" – её пленил он сразу –
сколько было обаянья
в молодой его красе!
57
Именинником сегодня
был тот принц – и именины
отмечались так роскошно
с фейерверком на воде.
Принц на палубу поднялся,
где матросы танцевали, –
тут ракеты взмыли в небо,
приводя в восторг людей.
58
А русалка, испугавшись,
с головой ушла под воду,
а как вынырнула позже –
звёзды падали дождём.
Осветилось всё, как в полдень,
и под музыки звучанье
принц всем мило улыбался,
весел был и возбуждён.
59
Стало поздно, но принцесса
возвращаться не спешила –
всё ей было интересно,
так ей было хорошо!
Уж фонарики погасли,
и ракеты не взмывали
больше в небо, пушки смолкли,
и в каюту принц ушёл.
60
Вдруг под судном загудело,
еле слышно застонало,
словно что-то затевалось
под водою, в глубине.
Но принцессу перемена
эта мало занимала,
и она не уплывала,
а качалась на волне.
61
Ветер крепче становился –
и забегали матросы,
и, карабкаясь на мачты,
развернули паруса.