Русалочка
Русалочка
Памяти Ганса Христиана Андерсена.
Русалка
***
Любимым хобби молодого графа, было, как ни странно не верховая езда, не охота, а просто пребывание в лодке, медленно плывущей по реке, успокаивающее, неторопливое течение которой благотворно влияло на его душу.
Далеко он не заплывал, да и как заплыть, если расположившись на её дне, он опустил весла и смотрел на небо, белые облака которого были далеки и прекрасны. Причуда? Да. Глупость, сомнительно. Граф был далеко не глуп, его воспитанию и образованию могли позавидовать многие местные помещики, также учившиеся в Англии, но, увы, оставшиеся при этом большими бездарями и лентяями.
Неожиданно рядом раздался небольшой всплеск и затем снова тишина. Не обращая внимания, граф продолжил лежать и смотреть на небо, в реке водилось много рыбы, щук, осетров, белуг. Наконец всплеск раздался снова. Но уже ближе. Он насторожился, ведь, как правило, завидев лотку, рыбы старались плыть от неё подальше и уж никак не приближаться к ней. Но вода была спокойна и опустив голову, граф продолжил любоваться белыми воздушными облаками, лениво покачиваясь в такт речной воде.
Англия, каменные мостовые, грязь, смог как же это отталкивает, думал он, рассматривая небо. Всё настолько неприятное, непонятное. Никак не укладывающиеся в его сердце и душе. Вот она, мягкая и тёплая родина, с её нежнейшим воздухом и яркими красками лета.
- Алена, Алена - раздался громкий раскатистый голос - быстро прокатившийся вдоль всего русла реки - где ты доченька.
Граф снова прислушался. Он не слышал, чтобы в этой части реки кто-то жил. А уж о своих крепостных он старался знать как можно больше, чёрт ли шутит около десяти тысяч душ, здесь никак без внимательности не обойтись. Отец конечно памяти не лишен, но возраст уже берёт свое и ему надо как можно быстрее перенять основы управления именьем.
- Алена, ты где - продолжал кричать незнакомый голос.
Граф приподнялся и посмотрел на берег. Посреди травы стоял высокий мужик в грязной серой рубахе и точно также же, внимательно глядел на него. Затем нехотя поклонился и спешно ретировался в лес. Граф огляделся. Рядом никого не было, никакой Алены, которую так настойчиво звал этот мужик. Лишь тишина, тихая качка и игривое настроение птиц.
Слева раздался всплеск, повернув голову граф, увидел голую спину плавно переходящую в нечто вроде хвоста, исчезающую в воде. Открыв рот, он икнул, и глупое выражение лица словно застряло, скинуть которое он смог лишь махнув головой и закрыв глаза. Минута, вторая, он снова посмотрел на водную гладь. От места, где только что появилось чудище, шли лишь круги воды.
Махнув головой, он что есть силы, налёг на весла и большими гребками поплыл обратно к дому.
Отец стоял возле крыльца. Высокий, крепкий, загорелый он за что-то отчитывал конюха, согнувшегося перед ним в полу поклоне. Его сиятельство видимо пребывал не в самом лучшем настроение, так как Гришка солидно потел, напрягая молодую спину.
- Я же просил, объяснял, телегу запрячь засветло, неужели непонятно было - грозно спрашивал его отец, медленно оттягивая слоги - как можно было не услышать. Григорий. Я разве плохо к тебе отношусь, разве мне надо пороть тебя? Разве я не уважаю твоего отца, которой вот-вот отойдет к всевышнему? Почему ты так глух? А?
Григорий лишь что-то промычал в ответ, и продолжить стоять истуканом. Он, прекрасно знал, что его не будут пороть, но это вовсе не радовало его, так как ему было проще получить два раза по заднице, нежели стоять и слушать монотонное увещевания графа. Была у того такая пренеприятная привычка, разводить целую лекцию, длинна которой вечность.
Увидев сына, граф наконец-то отпустил слугу и всё так же хмуро посмотрел на сына.