— Вот напасть, забыл отключить, — поморщился он, но поднес к уху миниатюрную трубку. — Послушайте…
Видя, как каменеет его лицо, Памела разом позабыла и о своем волнении, и вообще обо всем на свете. Сейчас Палмер был страшен — он походил на ожившую статую древнеримского легионера, и бледность, разливавшаяся по его лицу, лишь усиливала сходство.
— Что… что, Боб? — Ладонь Памелы, словно действуя отдельно от тела, легла на его руку. — Что-то с дочкой?
В ответ Палмер сжал ее тонкие пальцы так, что Памела едва не вскрикнула от боли.
— Я сказал — нет! — бросил он в трубку. — Нет, Кимберли! И хватит об этом.
Слава Богу, подумала Памела, морщась от боли, но не отнимая у него руки. Это всего лишь очередной скандал с бывшей супругой…
Отключив телефон, Палмер долгое время молчал. И от этого молчания ей делалось все страшнее: она могла поклясться, что какое-то мгновение светло-карие глаза смотрели на нее так, словно Палмер стиснул не ее пальцы, а горло… Но вот он, кажется, опомнился. Ослабив железную хватку, но не выпуская руки Памелы, он вдруг поднес ее к губам и принялся нежно, необыкновенно нежно целовать один за другим побелевшие пальчики. Если бы в этот момент она стояла, то рухнула бы как подкошенная…
— Больно? — спросил он, легко касаясь губами кожи. — Прости, маленькая… Прости меня.
— Что произошло? — Памела с великим трудом, но все же совладала со своими чувствами. — Может, зря мы все это затеяли… ну, с конкурсом? В конце концов, это шутка, не более… Она должна понять. Послушай, Кимберли не ревнует?
Последнее предположение вызвало у Палмера слабую улыбку. Ничего не отвечая, он пристально смотрел на свою спутницу, и во взгляде его была такая тоска, такая боль, что Памела едва не расплакалась. У нее даже задрожали губы.
— Самое главное, что с Ариэль все в порядке, — принялась утешать его Памела. — Все остальное не так уж важно, правда? Завтра мы пойдем и купим ей игрушку, самую лучшую на свете…
— Ты права. — Палмер выпустил ее руку, глаза его вдруг похолодели. — А пока выпьем-ка мы шампанского.
Появившийся невесть откуда официант откупорил бутылку «Дом Периньона» и разлил пенистый напиток в тонкие бокалы.
— А мне разве можно? — удивилась Памела. — Ведь завтра…
— Утро вечера мудренее, — сухо бросил Палмер, поднося бокал к губам. — Сегодня я разрешаю тебе все.
Уже ничего не понимая, Памела следила за тем, как Палмер, осушив бокал до дна, налил себе еще один — до краев и залпом выпил…
— Что ты делаешь? — попыталась сдержать его Памела. — Ты ведь напьешься!
— А может, именно это мне сейчас и нужно? — криво усмехнулся он.
— Послушай, для этого выбирают место попроще и заказывают отнюдь не шампанское. Если ты не прекратишь, я сейчас встану и уйду! — повысила голос Памела. — Пригласил девушку в роскошный ресторан, а сам сидишь и надираешься, словно портовый грузчик! Это неприлично! Либо выкладывай, что стряслось, либо…
— Извини, — виновато потупился Палмер. — Я просто хам. Выпьем за нашу с тобой победу, ладно? — И он поднял бокал, неизвестно который по счету, — в бутылке вина оставалось меньше половины.
— Но за близкое будущее пить не принято… — возразила Памела, беря бокал за тонкую ножку.
— И все-таки…
Хрусталь мелодично звякнул серебряным колокольчиком — или это зазвенело в ушах Памелы? Она поднесла бокал к дрожащим губам… и явственно ощутила вкус колдовского напитка Мириам.
— Почему ты не пьешь? — удивился Палмер, видя, как Памела ставит бокал на белоснежную скатерть, едва пригубив. — Я же разрешил.
Поколебавшись, она сделала еще глоток.
Голова кружилась так, словно она выпила не меньше Палмера, на котором, впрочем, количество осушенных бокалов никак не отразилось.
Сказав, что отлучится на минутку, Памела встала из-за стола и, гордо вскинув голову, летящей походкой прошла между столиков под перекрестным огнем любопытных взглядов. Однако после сегодняшнего дефиле ей было необычайно легко — даже подумалось на миг, что она прирожденная фотомодель.
В туалетной комнате Памела взглянула на себя в зеркало, поправляя волосы. На нее из глубины волшебного стекла взирало бледное лицо: скулы обозначились резче обычного, глаза сделались совсем прозрачными, губы вспухли словно от поцелуев… Уже не колеблясь, Памела достала из сумочки заветный флакончик, и ее окутало облачко любимого аромата. Что скажет Палмер? А какая, собственно, разница?..
Разумеется, Палмер ничего не сказал, лишь ноздри его еле уловимо затрепетали, а глаза блеснули, но он тотчас опустил веки. С удивлением Памела видела, как на скулах его выступают яркие пятна румянца…