Кто-то из придворных правильно заметил, что девушке не хватало уверенности в себе. Да и откуда такой уверенности было взяться, если Мартой по большому счету никто не интересовался. Она замечала, что у нее красивые губы, точно такие же, как и у королевы. Да и смеялась она так же, как ее мать, с той лишь разницей, что у королевы голос был ниже.
В раздумье Марта просидела какое-то время, пока в дверь не постучали.
– Кто там? – бросила она.
– Учитель танцев. Надеюсь, вы не забыли, что в это время у нас урок?
С неохотой принцесса встала.
– Да-да, – отозвалась она, – я помню… Сейчас будем заниматься, вот только платье переодену.
На самом же деле ей просто захотелось еще немного побыть одной, так как одиночество ее нисколько не тяготило, а напротив, помогало собраться с мыслями.
Подумав минуточку о своем учителе танцев, принцесса улыбнулась, вспомнив, каким он был необыкновенно смешным и вместе с тем интересным человеком.
Она знала, что он не любит ждать, а потому поспешила в зал, где проходили уроки танцев. Пол в этом зале был настолько зеркальным, что запросто можно было увидеть себя. Высокие потолки и большие окна с тяжелыми темными шторами делали его объемным. Здесь обычно устраивались балы, на которые съезжались гости из соседних государств.
– Итак, милая барышня, – произнес учитель, – король собирается в ближайшее время устраивать бал по случаю вашего дня рождения. Он предупредил меня, чтобы вы выглядели на нем достойно, так как на балу вас будут представлять вашему жениху.
– Жениху? – переспросила Марта. – Уже? Так скоро?
Голос учителя был таким серьезным, что не очень-то эта новость походила на шутку.
Почувствовав расстройство, охватившее принцессу, учитель с недоумением продолжал:
– А разве вы не хотите замуж? Насколько я знаю, каждая девушка мечтает о своей семье.
– Возможно, и хочу. Но я для этого еще не готова. Во дворце своих родителей я чувствую себя стесненной, так как многое мне просто не разрешают делать... А как хочется почувствовать себя свободной! Разве вы со мной не согласны, учитель?
– Вы вызываете меня на откровенность? – растерянно произнес он. – Но, если признаться, я никогда не испытывал подобного состояния... Могу лишь сказать, что когда однажды я потерял работу, и моя семья осталась без средств к существованию, я был готов на все, только бы кто-нибудь лишил меня моей свободы.
Проблемы учителя, да и вообще бедных людей, были неведомы Марте, так как никто никогда с ней об этом не говорил. Поэтому понять все, что она услышала, ей было сложно. Однако ей показалось, что, говоря о свободе, он вкладывал в это понятие нечто большее, чем просто не иметь постоянного занятия.
Марта посчитала, что развивать тему дальше не стоит, так как у детей и взрослых разные взгляды на одни и те же вещи, а потому она предложила продолжить урок.
В зал вошли музыканты и по просьбе учителя стали играть. Лишь только зазвучала музыка, Марта сразу же позабыла их недавний разговор и вскоре закружилась со своим учителем в вальсе. Ее движения были так легки и изящны, что учителю ничего не оставалось делать, как постоянно хвалить свою ученицу.
– Мои труды не были напрасны, – радовался он, – вы прекрасно держитесь.
– Еще бы! Разве может быть как-то иначе? Я стараюсь и к тому же мне это нравится, – не унималась Марта.
Но сегодня учитель показался принцессе несколько озабоченным, во всяком случае, таким она видела его впервые. За внешним спокойствием скрывалось что-то, беспокоившее его, а, поскольку он был человеком бесхитростным, то почувствовать это смогла даже Марта, которая в силу своей молодости еще недостаточно хорошо разбиралась в людях.
Урок подходил к концу, когда она решилась спросить:
– Вы сегодня не такой, как обычно... Может быть поделитесь со мной своими трудностями? Я слышала, что от этого становится легче...
– Ас чего вы взяли, что у меня появились трудности? – неуверенно произнес учитель танцев, решительно пытаясь выдавить из себя искусственную улыбку.
– От радостей люди выглядят иначе. Они светятся, и от этого всем вокруг становится хорошо... А рядом с вами у меня появляется гнетущее чувство. С чего бы это?
Учитель опустил глаза, руки его повисли вдоль тела, словно плети. Он показался Марте таким отрешенным и жалким, что сердце защемило у нее в груди.
– Так что же с вами? – настаивала она.