С. П.: И все-таки, это удивило их, не так ли?
Да, думаю, это так. Мы не раз говорили о том, что в рамках Yes каждый может заниматься всем чем угодно. Это значит, что если у меня есть какая-нибудь идея, то почему бы мне не осуществить ее внутри группы. Все правильно, но дело в том, что за четыре года я научился у этих людей почти всему, чему собирался от них научиться, и они, несомненно, тоже давным-давно научились у меня тому, чему хотели.
Но я не последовал бы ни за кем другим, Роберт — это, пожалуй, единственный человек, за которым я бы пошел. Он сделал мне предложение, и, когда такую возможность преподносят тебе на тарелочке, думаю, нужно быть совершенно безмозглым, чтобы отклонить предложение.
С. П.: Вы раньше хорошо его знали?
Я мало его знал. Он приехал в студию и остался до завершения записи «Close to the Edge», мы обсудили все это и немного поиграли. Я был довольно близок с Джеми и знал его работу. Я был наслышан об очень хорошей репутации Джона. Я абсолютно ничего не знал о Дэвиде, но на сцене он меня поразил.
Не было никакого прослушивания, ничего подобного, просто все собрались вместе. Это было здорово, отличный способ создать группу. Все предсказывало удачу, а, говоря языком Роберта, — не было случайностей. Он еще раньше приглашал Джона Уэтгона в King Crimson, но тот отказывался, так как ему не подходили остальные музыканты. Но на этот раз группа была создана мгновенно, и это было замечательно. Чем больше ты потеешь и уговариваешь: «Ну, пожалуйста, приди в мою группу» или прослушиваешь кандидатов, тем хуже все выходит. Но, когда они все разом оказываются в одной комнате, ты поневоле думаешь: «Это же фантастика!» И ты просто не имеешь права оттолкнуть такую возможность.
С. П.: Были ли у вас какие-нибудь опасения по части работы с Робертом, зная его репутацию требовательного наставника?
Нет. Скорее я боялся того, что мое музыкальное мастерство не доросло до уровня группы, и я говорю это совершенно серьезно. В моем наивном представлении о музыкальном мире, то, что раньше делал Джеми Мюир, было вершиной дерева, это был уровень подлинных музыкантов. А потом Джеми пошел в противоположном направлении, прекрасно отличая настоящие успехи от дерьма, просто ему захотелось на большую сцену, чтобы его слушала целая толпа, что тоже здорово, и мы вроде как бы встретились посредине.
Мы ведем King Crimson по пути замечательной групповой импровизации без определенного солиста. Я думаю, что ситуация, когда один парень вовсю наяривает, а другие служат для него фоном, порядком устарела. Приятно, когда все имеют равные возможности, тогда выходит что-то вроде фантастического музыкального соревнования, и это здорово. Участвуют все.
С. П.: Можете ли вы оценить, как изменило вас пребывание в этой группе?
У меня появилось больше веры в себя. Раньше я был ударником Yes, что, кстати, совсем неплохо, а теперь я — Билл Бруфорд.
Мы не обращаем внимания на реакцию публики. Насколько я знаю, некоторые зрители с воплями выбегают из зала, они вполне могут нас ненавидеть… жизнь снова стала опасной, решительно опасной, и это хорошо. Меня снова критикуют. Работа с Джеми и Бобом — это хорошее лекарство для меня: ни разу за последние три года никто не говорил мне, что я тупой ударник, и это плохо, а сейчас мне говорят, что я туп, и советуют пойти и подучиться, и это для меня самое полезное.
Вообще-то есть в этой группе один пугающий меня обертон: потому что когда я присоединяюсь к группе, то уж присоединяюсь, но при этом всегда думаю о будущем, думаю о том, что будет, например, через год. Обычно ты вступаешь в группу с мыслью: «Ну ладно, они ничего, правда использует большие септы, а я бы хотел ноны», а потом ты переходишь в другую группу и мечтаешь о следующей, где используют тринадцатые, a King Crimson используют все, что я знаю о музыке. Это здорово, но с другой стороны это действительно все, что я знаю, после этой группы мне просто не с кем будет работать. Логичный шаг — уйдя из этой группы, вообще перестать быть музыкантом, а это пугает.
Есть ряд групп, их немного, но они есть, которые идут к пропасти, за которой чернота, своего рода пустота, и они вглядываются в нее с надеждой, что проход есть, но понимают, что его может и не быть, что этот путь может оказаться абсолютно неверным.
Я чувствую, что King Crimson в теперешнем состоянии — как раз одна из таких групп. Если вы заглянете вперед King Crimson, — этой особой, исключительно далеко вперед ушедшей группы, — то увидите только пустоту. Сейчас у меня нет никаких личных целей, все они связаны только с этой группой.